А зовут его необычно — Марсель Кица. Марсель — да, есть такой портовый город во Франции. А не оттуда ли эта странная фамилия?

Имя ему дали родители в честь довоенного лидера французских коммунистов Марселя Кашена. Познакомились украинец Алексей и полька Каролина и поженились именно во Франции. А их сын родился в апреле 1938 года в г. Мариуполе Донецкой области. Отец Марселя был родом из деревни Новофедоровка Херсонской области, где еще тринадцать семей носили фамилию Кица. Из мужиков под этой фамилией с войны не вернулся никто.

Отец же Марселя, Алексей Михайлович, пришел инвалидом, пройдя фашистскую неволю, однако успев повоевать в 1944-45 годах. Уже в 1947 году, демобилизованного, его ударил паралич. Сказалась контузия, полученная на фронте. Да и голодно было после войны в родных краях Марселя. Поэтому мать перевезла семью поближе к своей родине, в Волковыск. Две недели ночевали на вокзале, потом с месяц жили в вагончике на станции, пока нашли пристанище.

Рабочие руки на семью из трех человек были только у матери. Отец старался не быть обузой для семьи. Он ходил с трудом, волоча левую ногу, и говорил так, что его понимали только свои люди. Семья жила за счет продажи на рынке всякой житейской мелочи.

— Родители меня посылали в Минск, где я на базаре покупал дрожжи, лавровый лист, другие специи, общим весом килограммов двадцать, — волнуясь, рассказывает Марсель Алексеевич, — Все это я привозил в рюкзаке в Волковыск, а здесь мать уже делила на порции по пакетикам, а торговал этим отец. С него как с инвалида меньше было спроса. Теперь это называется предприимчивостью, а в те годы считалось спекуляцией и пресекалось законом. Был такой базарчик на Центральной, который в народе назывался «хитрушка». Может быть, потому, что, торгуя, каждый старался обхитрить другого — подешевле купить и подороже продать.

— Мне и учиться-то было некогда. Я по двести уроков в четверть пропускал. Однако классная руководительница — замечательный человек Нина Константиновна Ващилко, меня всегда защищала перед завучем, если речь заходила об исключении из школы.

Голос Марселя Алексеевича предательски дрожит, когда он вспоминает свое послевоенное голодное детство, на глазах наворачиваются слезы.

— Как-то к нам нагрянула милиция. Нашли все запасы для торговли, сначала дали нам штраф пятьсот рублей, мать обратилась в суд, считая наказание неправильным. А суд получился не в нашу пользу, и присудили матери пять лет тюрьмы. Она отбывала наказание в Войтковичах, в подсобном хозяйстве волковысской тюрьмы, я носил ей туда раз в неделю в любую погоду немудреную еду: хлеб, кусочек сала или сливочного масла. Иногда удавалось в одну сторону проехать на поезде. Без матери совсем стало худо. Но отец начал хлопотать об ее освобождении, сначала в Гродно и Минске. А потом решил обратиться в самую высшую инстанцию…

Представьте себе, инвалид, который и передвигался-то с трудом, добрался до Москвы без билета и денег, добился приема у Генерального прокурора СССР, и мать освободили, она отсидела только полтора года. И я помню день возвращения матери, как самый счастливый день в моей жизни.

С глубоким уважением смотрю я на фотог рафию молодых родителей Марселя Алексеевича. Вот они какими были в тридцатые годы, когда встретились во Франции. Счастливые и одухотворенные высоким чувством лица, какая-то скрытая галантность в полуобороте друг к другу. Одеты по моде тех лет, на Каролине — модная шляпка. Они еще не знали в то время, какие испытания им придется вынести, чтобы отстоять свою любовь в условиях жизни, оскорбительных для человеческого достоинства.

Не расставались во время немецкой оккупации, не разлучились и в неволе, когда работали в Австрии на местного богатого бауэра. Пятилетнего Марселя, к счастью, немцы оставили при родителях. Марсель Алексеевич туманно помнит этот извилистый путь в неволю на корабле по Черному морю мимо Крыма, потом вверх по Дунаю до Будапешта. Потом в вагоне до Австрии. Местечко Сампельт. В Черном море их дважды бомбили самолеты. В баржу, за которой на буксире тащился их корабль, ударила торпеда подводной лодки, и взрывом разметало людей на их палубе. То есть, несколько раз маленький Марсель и его родители были на волосок от гибели. Но для чего-то Господь их спасал.

В этом вынужденном рабстве не только родителям Марселя, но и ему тоже пришлось работать. Помнит, как пропалывал поле бураков. Однажды с немецкими мальчишками чуть не устроил пожар, разведя костер возле стогов сухой соломы. Странно, что его даже не выпороли. Но после этого случая бауэр не спускал с него жесткого колючего взгляда. Вероятно, были наказаны родители, но Марсель Алексеевич этого уже не помнит.

С сочувствием и пониманием перевожу взгляд на моего собеседника, которому так нелегко дается погружение в свое далекое военное детство. Я ведь тоже в одном своем стихотворении написал: «Мне голод дней военных не дал росту». И думаю, что эти строчки справедливы и для Марселя Алексеевича. Вот еще один недокормыш тех полуголодных лет. На траве да картошке не очень-то ввысь поднимешься и в плечах раздашься. Так и останется в твоем физическом сложении подростковая щуплость на всю жизнь.

Вот и Марсель Алексеевич, если поглядеть на него со спины, подросток да и только. Но голова на этом худеньком теле взрослая, да лицо в двух горьких складках по краям губ, да глаза, в которых застыла неутолимая печаль. Уже четыре года, как нет с ним его верной подруги, дорогой и любимой жены Люции Владимировны… А две дочери в погоне за счастьем разлетелись по другим городам и лишь изредка навещают отца, которому в апреле будет 78.

Марсель Алексеевич открывает передо мной потертую общую тетрадь и с дрожью в голосе читает:

— «Любимый человек не умирает, он просто с нами жить перестает». Эту мысль я на кладбище записал для себя с какого-то памятника. Знаете, она мне как-то помогает в моем одиночестве. С 2007 года начал я мысли из умных книг записывать. А вот еще послушайте! «Худший грех по отношению к нашим близким — не ненависть, а равнодушие к ним. Из него рождается бесчеловечность». Это сказал Бернард Шоу. Как это верно!

Книги занимают в квартире Марселя Алексеевича почетные места. Нет ни одной комнаты, на стенах которой не было бы полок с книгами. Даже в прихожей и то стоит сооружение типа этажерки, до самого потолка уставленное книгами. Здесь и Лев Толстой, и Гончаров, и Шолохов, и Синклер Льюис, и Омар Хайям, и многое другое, питающее душу настоящего книголюба. Причем эту этажерку сделал сам хозяин из подсобных материалов. Все, кто приходил к нему в гости, всегда восхищались его мастерством. И я его тоже похвалил. Полочки держатся до самого потолка на двух трубках из нержавейки. Очень красиво, и книгам на них удобно.

Но увлеченный книголюб — это ведь еще и заядлый книгочей. Мало того, что на его полках нет непрочитанных книг. Он еще перечитал все книги на полках трех своих соседей. На первом месте у него мемуары военачальников, классика и приключенческая литература, в последнее время увлекся книгами по сохранению здоровья. И это неудивительно при его самочувствии… Ведь Марсель Алексеевич недавно выписался из больницы.

Я поинтересовался, откуда у него такое пристрастие к книгам?

— Ну в нашем с вами детстве все ребята читали. Телевизоров не было, в кино без денег не попадешь, а книга была бесплатным удовольствием — Дюма, Конан Дойл, Вальтер Скотт. У меня мать уже на пенсии читала все дни напролет. Бывало, приду с работы, ничего не сварено, поесть нечего, а мать книжку читает. Так я прятал книжку, пока обед не приготовит. И сейчас лучше книжку почитаю, чем в телевизор уткнусь.

И тут я вспоминаю рассказ известного в нашем городе врача-гинеколога Лилии Ивановны Кушнаренко, которая видела, как Марсель Адлексеевич подбирал в своем дворе книги, выброшенные за ненадобностью современными поклонниками телевидения и интернета. «Он со слезами прижимал их к своей груди и называл тех, кто их выбросил, варварами!» — поведала Лилия Ивановна.

После семилетки в 1953 году мать с отцом советовали сыну идти в девятый класс. Но он уперся, надо было скорее вставать на ноги и помогать семье. Попробовал поступить в Пинский техникум электросвязи — не прошел по баллам. А поскольку хорошо бегал, любил футбол, то решил повернуть на спорт. И, представьте, худенького, но настойчивого паренька приняли в Гродненский физкультурный техникум. И в 1956 году диплом учителя физкультуры привел Марселя в ту самую четвертую школу Волковыска, где он раньше учился и где теперь стали называть его по имени-отчеству. В этой школе пришлось Марселю перестраивать не только спортивный зал, но и отношение к урокам физкультуры и учеников, и преподавателей.

— Спортзала в школе не было, — вспоминает Марсель Алексеевич. — Дали для проведения уроков физкультуры большую комнату с двумя окнами. Вот ее пришлось оснащать всем необходимым. Баскетбольные щиты и решетки на окна делали по моему заказу в депо, за школьным двором устроили две волейбольные площадки и круговую беговую дорожку.

— Девочки вначале приходили на занятия в школьной форме и босоножках. Пришлось убеждать и уговаривать, чтобы поняли — в таком виде заниматься неудобно. Я помню первую девочку, которая подала всем пример и пришла на урок в спортивной форме. Примерно через полгода все стали являться, как положено, в трико и тапочках. Немало мне пришлось повоевать с девочками, любителями щелкать семечки. Я твердо держался правила: с семечками на спортплощадке делать нечего. И тоже, не сразу, но мое правило прижилось.

Отсюда, из четвертой школы, в том же 1956-м Марсель Алексеевич поступил на заочное обучение в Минский институт физкультуры и в 1962 году стал уже специалистом с высшим образованием. Если перечислять, в каких школах он учил ребят правильно бегать, прыгать, метать диск или копье, то их совсем немного: после четвертой — пятая и третья школы. Но более всего его талант тренера по легкой атлетике развернулся в стенах детско-юношеской спортивной школы № 2.

Где бы ни работал Марсель Алексеевич, всюду личным примером повышал статус преподавателя физической культуры. Что-то перестраивал или строил заново, чтобы ребятам удобнее и безопаснее было заниматься любимым видом спорта. Приходилось, как говорится, засучив рукава, становиться строителем. В спортивной школе сам клал стены манежа. В пятой школе вместе с ребятами устанавливал гимнастическую стенку, пробивал шлямбуром дырки, и звон шел по всей школе. Директор возмущался: «Да этот Кица скоро школу разнесет!» Не со всеми директорами находил общий язык, и тогда рождалась легенда о неуживчивом характере Марселя Алексеевича. Но он старался не для себя.

Скольким хлопцам и девчатам дал путевку в спорт, теперь всех уже и не вспомнит. А скольким просто привил любовь к культуре физического движения, к утренней гимнастике, к бегу ради здоровья!

Вот ныне всем известный в районе главврач больницы Александр Николаевич Нарута когда-то в школьном детстве радовал Марселя Алексеевича результатами в спринте на 60 метров, в беге с барьерами и прыжках в длину. Предприниматель Анна Товаровская еще в спортивной школе выполнила норму первого разряда по метанию копья.

А четверо из его подопечных пошли по стопам учителя, связали свою жизнь со спортом и преподаванием физкультуры. Это Леонид Вершинин, мастер спорта международного класса по бегу на 400 метров с барьерами, участник Олимпийских игр в Австралии (сейчас работает тренером в Витебске); Виталий Соколов, мастер спорта международного класса по метанию диска, участник товарищеской встречи СССР—США; Дмитрий Середа, мастер спорта по барьерному бегу; Павел Ковган, перворазрядник по тройному прыжку, теперь преподаватель Гродненского университета; Елена Стасюкевич-Миронь, тренер Гродненской ДЮСШ по легкой атлетике.

Двое закрепились в Волковыске: Андрей Алексейчук, учитель физкультуры в школе № 7, и Александр Клинчук (первый разряд по метанию диска) — учитель четвертой школы. Многие его ученики и товарищи по тренерской работе уже ушли из жизни, а те, кто жив, звонят своему первому наставнику по спорту даже из других городов, просто дружат с ним и всегда готовы придти на помощь по первому зову.

Вот и вечером 27 января, когда мы с ним не в первый раз разговорились, звонил учитель своему воспитаннику по спортивной школе Виталию Янушкевичу, поздравил его с днем рождения. А мне пояснил:

— Хороший хлопец, смекалистый, самостоятельный. Теперь он успешный предприниматель. Слышу от него всегда при встрече: «Вы мне как отец родной!» Были у него небольшие проблемы в школьные годы, обижал младших ребят, пришлось применить кое-какие воспитательные меры, теперь за это благодарит.

Одного остановил на скользкой дорожке увлечения выпивкой, другого научил уважать труд уборщиц, третьему привил верность слову. И при этом учил грамотно развивать свои физические данные и способности. Однажды на первенстве Беларуси семеро его воспитанников получили призовые места в соревнованиях по метанию диска и копья. Вот тогда-то со скромным тренером стали уважительно разговаривать и на областном, и на республиканском уровнях.

Воспитательный труд Марселя Алексеевича Кицы был отмечен значком комитета физкультуры при Совете Министров СССР «Отличник физической культуры». В нашем городе живет еще один обладатель такого значка. Это бывший директор детской спортшколы № 2 Виталий Александрович Курило.

Много ребят прошло через сердце Марселя Алексеевича за 54 года работы. Почему через сердце? Да потому что каждому способному в спорте мальчишке или талантливой девчонке отдавал больше, чем положено по инструкции, не считаясь с личным временем. И с кем бы ни пришлось мне поговорить о Марселе Алексеевиче, все, не сговариваясь, отмечают, что работал он не просто замечательно, но больше того — ревностно, полагая свои уроки не менее важными, чем уроки математики или физики. Его рабочий день начинался в восемь утра, а домой приходил часто после девяти вечера.

Выйдя на пенсию, оставшись вдалеке от близких и родных, многие люди обижаются на недостаток внимания к своей персоне, и, наверно, имеют на это право. Но выход из этой ситуации тоже есть. Самому не надо терять связи с тем миром, в котором ты состоялся. Книги, увлечения, общение с людьми. К слову сказать, он заядлый рыбак и грибник, и толк в этом знает.

Марсель Алексеевич не ждет звонков от тех, кто ему дорог, а звонит сам. Это для него такое же правило, как утренняя зарядка, как своеобразный тренинг для души: узнать, как дела, как здоровье, как успехи у бывших сослуживцев и учеников. А они в свою очередь дают ему тот заряд положительной энергии, который помогает жить.

Его ученики покоряли одну за другой спортивные вершины, уезжали туда, где их ждал большой спорт, а он оставался в школе, скромный обыкновенный их первый учитель, подсказавший тайны успеха в баскетболе и в легкой атлетике. Но там, где их ожидали почести и признание, они всегда называли его имя — Марсель. Имя того человека, который когда-то легонько подтолкнул их вперед на старте перед большим забегом на всю жизнь.

Георгий Киселев