До сих пор нет единой четкой версии о причинах катастрофы. Известно, что в ту ночь сотрудники станции проводили запланированный эксперимент для изучения возможностей работы реактора в разных режимах. Но цепочка случайностей, связанных с недостатками в конструкции реактора и, возможно, человеческим фактором, привела к тому, что эксперимент вышел из-под контроля… Катастрофа стала горьким уроком человечеству о том, что в любом деле, особенно в таких технологически сложных отраслях, ни на минуту нельзя терять бдительности и проявлять беспечность.

Чернобыльская катастрофа затронула огромное количество семей во всей Беларуси и других странах. Даже в тех регионах, где не прошел в 1986-м радиоактивный шлейф, немало людей, для которых аббревиатура ЧАЭС значит очень многое. Кто-то из них трудился на ликвидации последствий аварии — это и молодые парни-срочники, и специалисты с опытом, который особенно пригодился в тех экстремальных условиях. Кто-то на «чистой земле» строил дома, помогал адаптироваться на новом месте переселенцам из зоны радиоактивного загрязнения.

Волковыщина и ее жители тоже не остались в стороне от трагедии Чернобыля. В начале 90-х на волковысской земле началось строительство жилья для людей, вынужденных уехать от невидимой радиационной опасности. Вот что писала об этом 7 мая 1991 года районная газета «Знамя Октября»:

«Растут в нашем районе поселки для переселенцев из Гомельской области, пострадавшей от чернобыльской беды. На 50 домов станет больше поселок «Юбилейный» колхоза «Звезда». На такое же число домов вырастет д. Родники в совхозе «Тальковцы». Но самая крупная новостройка в д. Матвеевцы — 62 дома.

<…> В колхозе «Красный Октябрь» готовятся к приему первых переселенцев в мае: 16 семей из Хойникского района приедут, чтобы оказать помощь строителям и до зимы вселиться в новые дома».

 Немалым был и волковысский десант на ликвидации последствий катастрофы. Врачи, инженеры, водители, солдаты-срочники и даже киномеханик — более двух сотен наших земляков разных профессий и возрастов помогали справляться с бедой. Сегодня, в канун годовщины той трагической ночи, рассказываем о двоих из них.

Осиротевшие яблони

Станислава Ивановича ФАЛЬКОВСКОГО знают, наверное, почти все волковычане: он лечил от ЛОР-заболеваний еще тех жителей города, кому сейчас уже около сорока, а сейчас лечит их детей. В командировке под Чернобылем он провел три месяца весной 1987-го.

На тот момент Станиславу Ивановичу было уже 32 года, он работал отоларингологом в Волковыске — и вот Родина направила на помощь туда, где случилась беда. В командировку доктора призвали через военкомат, и вместе с коллегами многих других специальностей из всей Беларуси он получил назначение в один из медико-санитарных батальонов, который расположился в деревне Рудаков Хойникского района. Неподалеку в лесу стояли три полка, в каждом было около тысячи военнослужащих, которые ежедневно посменно занимались ликвидацией последствий катастрофы: отмывали дороги и здания, снимали загрязненные слои почвы и асфальта, укладывали новое покрытие. А в задачи медсанбата входило медицинское обслуживание военнослужащих и, при необходимости, оказание помощи местному населению.

Коллектив был немаленький, около 80 человек, в их числе — врачи разных специальностей, медсестры, хозяйственные работники. Размещался батальон в здании эвакуированного сельхозтехникума, то есть это был уже не полевой госпиталь, а практически небольшая районная больница. Жили медики в общежитии техникума. И поскольку медсанбат был формированием все же военным, то и распорядок дня у медиков был соответствующим, и ходили они в форменном обмундировании. Хотя, конечно, такой уставной строгости, как в регулярных частях, у них не было, но определенный порядок и дисциплина поддерживались. «Не знаю, как в первые дни после катастрофы, но через год, когда я был в командировке, организация работы была на уровне: ликвидация последствий шла полным ходом, деятельность нашего батальона, проживание, питание — все было в порядке», — вспоминает доктор.

Жили и работали врачи за пределами 30-километровой зоны отчуждения, но иногда им приходилось бывать и вблизи станции. Конечно, надолго там старались не задерживаться, все-таки никому не хотелось получить большую дозу радиации. А она ощущалась: Станислав Иванович запомнил тот самый металлический привкус во рту, о котором говорят все ликвидаторы. На фотографии, сделанной в 1987 году, часть личного состава медсанбата (Станислав Фальковский здесь — третий слева) запечатлена на фоне АЭС. «Выбежали из автобуса, быстро сфотографировались — и быстро уехали», — говорит врач. Да и без надобности даже там, где жили, лишний раз на улицу не выходили. Хотя природа вокруг была красивая: парк, пруд, в котором жила маленькая черепашка. В свободное время в основном играли в домино, шашки, шахматы — однажды Станислав Иванович даже проиграл в шашки свои …усы. Обменивались профессиональным опытом с коллегами других специальностей.

Несмотря на относительно большое расстояние от места катастрофы, три месяца в зараженной местности сказались на здоровье доктора: в тридцать с небольшим лет после этой командировки Станиславу Ивановичу пришлось лежать в больнице из-за проблем с сердцем. Но, хотя и старались врачи беречься, страшно не было, нужно все-таки было делать свою работу. А вот с гнетущим впечатлением Фальковскому пришлось столкнуться во время поездки в отселенный Чернобыль. «Как раз была весна, и в городе все цвело. Распустилась сирень, цвели яблони и тюльпаны в садах. И ни одного человека… Это было очень удручающее зрелище», — признается Станислав Иванович.

Лицом к лицу с невидимым врагом

Больше месяца работал в чернобыльской зоне еще один наш земляк Петр Михайлович КОВАЛЬЧУК. Сейчас он трудится трактористом на производстве «Россь» Волковысского коммунального хозяйства и в день, когда мы с ним беседовали, был направлен на помощь сельхозпредприятию в уборке камней с поля недалеко от Волпы.

А в 1986-м уроженец деревни Полошки, что за Верейками, был 21-летним солдатом-срочником, служил в инженерных войсках в Новочеркасске и потихоньку готовился к дембелю. Но в июне его командировали в Киевский военный округ и направили в зону — первым из его части, позже в Чернобыль прибыли еще трое его сослуживцев.

Военнослужащие инженерных войск, призванные со всего Советского Союза, в те месяцы наряду с химиками, авиаторами и многими другими специалистами, пожалуй, совершили самый настоящий подвиг. Нередко жертвуя своим здоровьем и даже жизнью, в короткие сроки они провели огромную работу по дезактивации зараженных территорий, укладке новых дорог, возведению объекта «Укрытие» — так называемого саркофага над разрушенным реактором. Одним из творцов этого подвига был и Петр Ковальчук. Он работал на инженерной машине, защищенной толстыми свинцовыми листами, и выезжал в самое пекло — счищать зараженный грунт, разбирать завалы, строить укрытие. За месяц с небольшим, с 14 июня по 21 июля, он совершил одиннадцать выездов, которые по праву можно назвать боевыми. «Приезжаем на БТР, надеваем белый защитный костюм и работаем. По полчаса—час в день, не больше, потому что уровень радиации там был очень высоким», — вспоминает Петр Михайлович. На черно-белом фото 1986-го года он вместе с сослуживцами запечатлен в минуты отдыха — именно в его руках мы видим газету «Правда».

«Конечно, нам было немного страшновато, — признается ликвидатор. — Именно потому, что опасность была невидимой, и сложно было понять, насколько она на тебя воздействует». На здоровье Петра Ковальчука, несмотря на меры безопасности, радиация в некоторой мере все-таки тоже отразилась.

После завершения командировки в чернобыльскую зону Петр вернулся дослуживать в Новочеркасск, а осенью того же года демобилизовался. Началась новая, спокойная жизнь. О той командировке Петр Михайлович тем не менее не забывает, но говорит: «Значит, так было нужно. Мы просто делали то, что должны были делать».

Олег АВШТОЛЬ