Дитя войны, жена фронтовика - Новости Волковыска и района, газета "Наш час"

Электронная подписка на газету Наш час

Вторник, 19 Мая 2020 20:46

Дитя войны, жена фронтовика

Вряд ли можно найти менее благоприятное время, чем то, в котором выпало вступать во взрослую жизнь героине этой статьи — Регине Адольфовне Жук. Ей было 10 лет, когда самым главным и самым ненавистным в ее жизни, как и в жизни всех белорусских детей, стал «немец». Не конкретный представитель рода людского, а обобщенный персонаж, нагонявший ужас на пожилых, взрослых, детей…

«Немец», о котором говорили с негодованием и неприязнью. «Немец», от которого все ожидали чего-то чуждого, нехорошего, страшного. «Немец», который сделал несчастной почти каждую известную ей семью. Недолго в сравнении с прожитыми годами продолжалась эта часть ее жизни. Но негативных воспоминаний оставила предостаточно.

Могла стать девочкой для утех

Семья Масюк славилась в деревне трудолюбием и порядочностью. Уважаемая односельчанами хозяйка, Леонарда, и певуньей славной была, и пироги отменные печь умела, и совет хороший дать могла, и всегда на помощь к попавшим в беду односельчанам приходила. А хозяин, Адольф, так и вообще был «мастером на все руки», известным на всю округу. Так получилось, что семья вынуждена была перед самым началом войны перебраться на постоянное место жительства в другую, соседнюю деревню, — Мадейки (тогда Волковысский район, а нынче — Зельвенский) и начала строить дом. Стройка в любое время дело нелегкое. Но Масюки справлялись и помощи ни у кого не просили. Особенно у ненавистных «хозяев», оккупировавших их землю и считавших себя полноправным хозяевами. Немцы беспардонно приходили на стройку, давали неуместные советы, ругали за выявленные, на их взгляд, неправильности, оскорб­ляли и высмеивали. И помогали, бывало. Например, дадут, чтобы хлеба испечь и детей накормить, муки. Той самой, которую сами же недавно бесцеремонно забрали у кого-то из местных. А отнимали все: яйца, сало, картошку, молоко… Если молока свежего хотели, то заставляли корову доить. И неважно им было, что время для доения неподходящее.

— Мне тоже не раз доводилось по приказу немцев это делать. Молока-то еще нет. Доить тяжело. Бедная корова и мычит жалобно, и лягается, — вспомнила 90-летняя Регина Адольфовна военное свое детство.
Говорит, что ослушаться было невозможно. Или подчиняешься, или беда… Возможно, даже не одному строптивому, а всей деревне. Вести, когда от непослушания умирала вся деревня, доходили до жителей Мадеек не раз, и не два.
Регина была смышленым, работящим и красивым ребенком. Точнее, уже и не ребенком даже — ей было около 13 лет, а взрослели в те времена быстро.

— Однажды немцы пригнали к нам во двор огромную машину, в которой располагалась кухня. Это было во время их отступления. Не знаю, кого или что они ждали, но стояли около нашего дома около недели. Повар у них был, не знаю, кто по нацио­нальности и как у немцев оказался, но на русском он говорил хорошо. Девушка еще там была, посудомойка. А я помогала им пару раз картошку чистить. Как-то раз пришел к нам тот повар и говорит моей маме. Мол, мы завтра-послезавтра уезжать будем, а ты на это время спрячь свою дочь. Слышал я, что с собой ее хотят забрать. Говорят, хороша девка, самое «то» для развлечений солдат, — Регина слышала тот разговор. Правда, суть его поняла значительно позже. И радуется, что порядочным в чем-то оказался тот человек, хоть и немцев обслуживал.
Мать спрятала девочку в погребе, в яме для мелкой картошки. Сверху бочку поставила и приказала сидеть до тех пор, пока не даст знать, что опасность миновала.

На вопрос, где дочь, ответила, что коров пасет. Вечером немцы снова пришли, мол, пора бы уже пригнать. Мать уверила, что заблудилась Регина где-то вместе с животными. И третий раз оккупанты объявились, после того, как сделали вид, что далековато отъехали от деревни. Но не успела мать еще Регину выпустить из укрытия. Расплакалась для правдоподобия, мол, нет дочки, может, и в живых уже нет… Поверили. Повезло девочке.

Потом, вспоминая этот случай в семье, рассуждали, что могло быть, если бы увезли тогда немцы Регину. И всегда в таких случаях на память приходила судьба младшей сестры матери, Марии, которую в 14-летнем возрасте угнали в Германию. Так и не довелось узнать, что происходило с девушкой на чужбине, ибо домой она вернулась практически невменяемой. Так до старости проходила в «местных дурочках». Ни замуж выйти не могла, ни детей родить, ни на работу ходить. Говорили люди, что там, на чужбине, так сильно издевались над ней, что самым лучшим выходом было все забыть, пусть и ценой полной потери здравомыслия. Потому что жить с теми воспоминаниями —выше человеческих возможностей.

История большой любви

Война прошла, началась жизнь во всей ее послевоенной прелести. Мирная жизнь мирных людей под мирным небом. Регина расцвела, стала очень интересной и внешне, и внутренне девушкой. Помнит, как голосила деревня, когда сразу после войны пришла похоронка на одного из односельчан, молодого Ивана Жука. Люди плакали, сочувствуя его близким: вот ведь горе какое, и когда… Смерть — она всегда невовремя. Но это вообще беспрецедентно, погибнуть на войне после победы, когда победителям домой прийти бы следовало, цветущим садам радоваться, влюбляться, детей рожать.

— А следом за похоронкой и он пришел, тот парень, которого еще оплакать не успели. Я с другими девушками-ровесницами (примерно 15 мне было) побежала смотреть на солдата. Хорош он был, высокий, стройный, веселый. И на этом все, что я подумала. Не дрогнуло у меня внутри, не подсказало сердце и внутреннее чутье, что это моя судьба пришла. Вероятно потому, что старше он был на 11 лет. Да и вообще, в то время подростки редко влюб­лялись, — вспомнила моя собеседница встречу со своим будущим.

А Иван сразу обратил внимание на молоденькую односельчанку. Потом рассказывал, что влюбился с первого взгляда. Так как он был намного старше, то признаться в своих чувствах не решался. Тем более, такой молоденькой девчонке, почти ребенку. Но и не видеть ее долго тоже не мог, тянуло посмотреть на девушку, словом обмолвиться. И стал Иван частым гостем в семье Масюков: у главы семейства в подмастерьях ходил, с четырьмя братьями Регины дружбу водил. И так много лет.

— Я внимания на Ивана не обращала, то шила, то кросна ткала. Правда не думала, что любит. Тем более, что долго он об этом никому не заикался, а сватали ему многих девушек, ближе по возрасту. Но он все продолжал ходить в холостяках.
Однажды соседка сказала мне, что проговорился Ваня о большой любви своей, из-за которой не может смотреть ни на какую другую девушку. Я и сама уже начала понимать, что не просто так он у нас все дни на протяжении семи лет проводит. Однако он молчал. И я молчала. Хотя и была готова начать с ним встречаться как парень с девушкой. Но не предлагать же первой.., — улыбнулась воспоминаниям Регина Адольфовна.

Однажды пришел он к нам, смотрит на меня, а мой папа и говорит: «Что это ты смотришь все время на мою Регинку. Люди уже лишь бы что болтают. Не ходи к нам больше, дочку мне единственную не компрометируй». А Иван ответил папе, что не на его дочку он смотрит, а на свою жену. Так оно к тому времени и было. Женился Иван на Регине почти месяц назад, а никто об этом не догадывался. Только потом рассказал молодой муж, что отмечали они 9 Мая с председателем сельсовета, с которым на фронте врага били. В разговоре тот и выведал о многолетней тайной любви своего боевого товарища. И сказал, что надо «брать быка за рога». Прямо ночью пошли мужчины в сельсовет, где председатель тут же зарегистрировал брак между Иваном Жуком и Региной Масюк. Тогда, находясь в небольшом подпитии, новоявленный муж был уверен, что завтра с самого утра расскажет любимой, что она стала его женой. Но решимости не хватило. Солдат, который прошел через пекло жестоких боев, спасовал перед маленькой хрупкой девушкой. Если бы не перебранка с папой, то, возможно, Регина еще долго не знала бы, что является замужней женщиной.

Она любит вспоминать свадьбу, многолюдную и веселую, на которой было девять дружек и столько же дружбантов. Не забыть ей никогда, как венчаться в Иза­белин ехали:

— Две машины тогда на весь колхоз было, да и те на ремонте. Хотели на лошади с повозкой ехать, но карантин для животных объявили, нельзя было на коне за пределы своей территории выезжать. До асфальта мы весело всей свадьбой дошли, с музыкой и песнями, а дальше только мы со свидетелями на велосипедах поехали. Ваня не позволил меня никому везти, только сам, прижав к себе крепко. Ксендз потом часто вспоминал, что один раз всего видел «вяселле на роварах».

Затем была жизнь, в «которой всякое бывало». Но вспоминается только хорошее. А, возможно, плохого и не было вовсе. За исключением войны. Так часто рассуждает старенькая жена фронтовика:

— Вот ведь как в жизни бывает, Ваня был на фронте, ранен, контужен, похоронен даже был… Я не слишком много ее ужасов познала. Дети наши, к счастью, только по рассказам с ней знакомы. А сказывалась война проклятая на судьбах всей нашей семьи. Долго сказывалась. Да разве только нашей… Не было в окрестностях человека, который прямо или косвенно от нее бы не пострадал.

Не «погиб смертью храбрых»

Военная история Ивана Жука непродолжительная, но трагическая. Это только кажется, что полгода, — не так то и много. Но это больше 182 дней и ночей, когда рядом смерть. Когда видишь, что погиб в бою товарищ, который еще утром делился мечтами о будущем. Когда слышишь взрыв и понимаешь, что там, под взъерошенной землей лежит кто-то из знакомых парней. Мертвый. И, может быть, не один. И гадаешь — с кем. И даже не радуешься, что не с тобой.

Службу в действующей армии Иван Жук начал в 1944 году, когда Беларусь освободили от фашистских захватчиков. До этого была «учебка», потому что неопытных ребят не могли сразу бросить в пекло жестоких боев. Ребят учили стрелять из винтовки, бросать гранаты, строить землянки. Потом Иван вместе с другим молодым односельчанином был определен в состав первого Украинского фронта, в пулеметную роту 30 пехотного полка. Ему выдали станковый пулемет «Максим», с ним он прошел в освободительных, но жесточайших боях Польшу и Чехию. Бойцу удавалось удачно выбирать позицию для ведения непрерывного прицельного пулеметного огня, заставляя противника в панике бежать. За что неоднократно заслуживал чести и похвалы от боевых командиров. А потом произошел фатальный бой. Иван не помнит, как и откуда начался обстрел, но почти сразу потерял сознание от ударной волны. И сколько пролежал без чувств, не знает. Когда очнулся и достал свое тело из-под песка, то его боевые товарищи уже покинули это место. Догнать их получилось только спустя несколько дней. Все несказанно обрадовались. Кричали с восторгом: «Иван, ты живой! Ура, а мы уже тебя похоронили!» Причем, о похоронах было сказано не ради красного словца. После боя, не обнаружив солдата около пулемета, а также обойдя в поисках близлежащие окрестности, боевые товарищи Ивана пришли к выводу, что его нет в живых. Кто ж мог подумать, что взрывная волна отнесет тело так далеко, да еще и полностью землей засыплет? Вот и пошла на родину Ивана Жука похоронка, в которой значилось, что погиб он в бою смертью храбрых.
Часто рассказывал этот случай Иван Петрович жене своей и детям. Хотя в целом про войну вспоминать не любил. А вот военные песни петь — это да. И голос хороший имел, и слух. Запоет, бывало, «Вьется в тесной печурке огонь» и зовет членов семьи. Мол, давайте, подпевайте мне. Все пели. Говорили соседи, что через три дома люди останавливались и заслушивались пением семейства Жуков.

Регина больше 30 лет проработала дояркой в колхозе, прославляя свою профессию высокими надоями. Иван земледельцем был. Ни одна посевная тех лет не обходилось без его умения вручную разбрасывать житние зерна, демонстрируя мастерство и трудолюбие.

— Помню, я в Волковыск поехала, четвертого ребенка рожать. Как сильно он хотел со мною быть, только нам двоим известно. Но не мог оставить работу, посевная она и тогда во главе всей сельской жизни стояла, и теперь стоит, — считает Регина Адольфовна.

Эти ее роды были последними и уникальными для семьи по нескольким причинам. Во-первых, проходили они в больнице, что уже было не так, как раньше. А во-вторых, после трех сыновей в семье появилась долгожданная и желанная дочка, которую так сильно хотели иметь оба супруга. Не зря хотели. Потому что дочь их — это известная и любимая многими в районе Мария Ивановна Баклажец, недавний заместитель директора ОАО «Хатьковцы», мудрая, добрая и умная женщина.

— Почему-то мне запомнилось больше всего 30-летие Победы. Тогда каждый класс в школе делал свой венок для возложения к памятнику. Помню, сколько ветеранов стояло плечом к плечу — как надежная широкая стена, которая непременно защитит от всего плохого. Помню, как гордилась отцом, стоящим в середине этой стены, — вспоминает далекие годы дочь фронтовика.
Иван и Регина построили хороший дом, родили четверых детей, в любви и согласии отметили золотую свадьбу. К венцу вел бабушку внук со своей дочкой, ее правнучкой. Все до одной давнишние дружки присутствовали на торжестве. И… ни одного дружбанта. Все они к тому времен умерли.

— В этом году, 27 мая, было бы 68 лет, как мы поженились. Не дожил Иван немного до бриллиантовой свадьбы. Старше он был, здоровье на войне потерял, да и вообще мужчины меньше живут, — сказала напоследок моя собеседница.

Оперативные и актуальные новости Волковыска и района в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!


Правила использования материалов "Наш час" читайте здесь.

Прочитано 1488 раз Печать