Повсеместно в нашей стране. В каждом регионе. На Волковыщине — в частности. Так же как, я надеюсь, в иных местах сохраняют память о погибшем на фронтах Великой Отечественной 1 101 нашем земляке.

В их судьбах — столько тайн и неясностей!

По имеющимся данным, основанным на сведениях, предоставленных историками, различными государственными и негосударственными поисковыми службами и юными следопытами, должностными лицами, просто неравнодушными людьми, земля волковысская хранит останки почти 11 тысяч погибших граждан, жизнь у которых отняла война. Бывших солдат, офицеров, подпольщиков, партизан, просто жертв, погибших или умерших в сороковые-роковые. Выходцев из разных стран бывшего СССР, представителей разных национальностей, народностей и вероисповеданий, атеистов.

Еще 18 апреля 1945 года, почти за месяц до окончания Великой Отечественной, но в условиях освобожденной Беларуси Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию и установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков и учету причиненного ущерба сообщила, что всего в Волковысском районе в годы войны было убито и замучено 9 328 человек, включая 3 110 женщин и 1 554 несовершеннолетних ребят. Из них жителей Волковыска 8 233, что составляет от 41 до 45 процентов общего довоенного населения.

К сожалению, несмотря на активную поисковую работу, имена более 8,5 тысячи из всех погибших до настоящего времени не известны. Пока не известны. Скажем так. Они нашли свой последний приют в местных лесах и на местных полях, похоронены в братских могилах или просто на гражданских кладбищах. И сколько же тайн и сколько неясностей до сих пор хранят судьбы погибших и места их захоронения!?

История № 1

Не без вести пропал, а убит. При освобождении Волковыска

Помню, как в середине восьмидесятых годов прошлого уже века по обращению читательницы газеты Веры Сукач кропотливо работала над перезахоронением и установлением имени неизвестного воина, который погиб в Волковыске 14 июля 1944 года, как раз при его освобождении. Им оказался Петр Моисеевич Лерман, старший лейтенант, командир взвода телефонно-кабельной связи 457 стрелкового полка 129 Орловской дивизии, который в итоге был перезахоронен с улицы Осипенко в сквер Памяти у Вечного огня в 1987 году — тридцать три года назад.

На тропинках поиска

В то время еще не было официальных поисковых воинских формирований, которые вели бы работу по выявлению неучтенных могил и перезахоронению останков, не было популярной телепередачи «Жди меня», не было и такого мощного информационного ресурса, как обобщенный банк данных «Мемориал», и современных компьютеров. Я долгое время шла своими собственными тропинками поиска. На улице Осипенко, где был убит освободитель, посетила с расспросами буквально каждый дом. В итоге удалось найти людей, которые служили вместе с погибшим: однополчанина Тимофея Тимофеевича Харченко, командира роты связи, который на то время проживал в Волковыске, и связистку Ольгу Васильевну Волох, прописанную в Гродно. Они подтвердили, что у Шведской горы при освобождении Волковыска был действительно убит Иосиф Лерман. Ольга Васильевна даже рассказала, что «Вместе с ним шла на передовую, проверить точки. Ночью, под трассирующими пулями. До передовой оставалось метров сто пятьдесят, а до ближайшей траншеи всего десять-пятнадцать, — вспоминала она, —когда он был убит. Я сама дотащила убитого до траншеи. Потом в санроту отправили — такой порядок был. Хоронила санрота, я ушла по приказу…».

Из архива Министерства Обороны СССР военкоматом по моему обращению было запрошено военное дело Лермана, и Харченко опознал его на фотографии. Однако, как сообщили пожелтевшие архивные страницы, «следы» командира взвода потерялись в 1943 году, ноябрьским ранением. Скорее всего, его родные в свое время получили извещение о том, что Петр Лерман пропал без вести.

— Да не пропал же он! — хотелось кричать мне тогда. — Он геройски погиб, освобождая наш горд от фашистской чумы!

Из военного дела, присланного в Волковыск из Подольска, выяснилось, что в Саратовской области у Лермана проживала семья — жена Феня Григорьевна и две дочери. Старшей из них в январе 1941 года исполнилось 9 лет, а младшей всего 9 месяцев. Так и не узнали они, что их муж и отец не пропал без вести в далеком 1943 году, а с 14 июля 1944 года покоится в нашем городе.

Не принесли желаемого результата и многочисленные запросы в Саратов и Саратовскую область, Днепропетровск, где ранее проживал и работал наш герой. Возможно, кого-то из них уже не было в живых. А может, всего лишь поменяли место жительства или фамилии в связи с выходом замуж. В паспортных службах я узнавала адреса людей по фамилии Лерман и писала им с надеждой, что они окажутся родственниками погибших. Мои адресаты отвечали, благодарили за порыв, но сообщали, что с Петром Моисеевичем Лерманом знакомы не были…

Перезахороняли как неизвестного. Имя написали потом

В общем, в 1987 году перезахоронили Лермана как Неизвестного солдата. И только спустя еще полтора десятка лет, при подготовке и выпуске военно-исторической хроники «Память. Волковысский район», над которой плотно работала главный специалист идеологического отдела Волковысского райисполкома Светлана Владимировна Варяница (Бабайцева), ныне заместитель председателя Гродненской областной организации РОО «Белая Русь», убедившись в достоверности предоставленных мною данных, на могильной плите было указано подлинное имя.

Как видим, главное для нас — не проходить мимо памятников Неизвестным героям и не опускать руки в ходе поиска данных о погибших воинах.

История № 2

Где похоронен Иван Алексейчик?

В нынешнем году совместно с военкоматом Волковысского, Берестовицкого и Свислочского районов и его главным специалистом Ольгой Анатольевной Прокопчик мы работаем над установлением реальных фактов судьбы нашего земляка из агрогородка Изабелин Алексейчика Ивана Николаевича. Его имя известно всем, но ряд нюансов вызывает вопросы и не оставляет места для равнодушия. В частности, то, где все-таки он похоронен, как связан с низянским комсомольским подпольем и за что убит немецко-фашистскими карателями летом 1942 года.

Имя Ивана Алексейчика занесено в Книгу памяти на странице 323, где буквально в трех строках говорится: «Аляксейчык Іван Мікалаевіч, н. у 2018, расстраляны ў 1942 на могілках в. Ізабелін, у ліпені 1944 перапахаваны на могілках в. Нізяны». А в урочище Пороховня оно выгравировано на четвертой строчке мемориальной плиты, установленной на месте, где убивали комсомольцев-подпольщиков. В числе четырнадцати имен, которые я позволю себе еще раз напомнить: Амшей Николай, Агей Михаил, Александрович Павел, Алексейчик Иван, Бокач Леонид, Ботвинко Степан, Бурак Иван, Заблоцкий Владимир, Загорский Петр, Зинкевич Иван, Козлов Николай, Прохор Габрусь, Смурага Иван, Трушков Михаил.

Все-таки — на изабелинском кладбище

Однако в ходе паспортизации могил и на основании сообщения нашего читателя в редакцию Ольгой Прокопчик было установлено, что на самом деле похоронен Алексейчик на Изабелинском православном кладбище, и место его захоронения не обозначено. Как рассказала племянница погибшего Анна Владимировна Козленко, дядю расстреляли немцы вместе с его швагром, молодым мужем сестры Ивана Алексейчика Иваном Александровичем Пажирицким, уроженцем Гомельской области, имя которого вообще нигде не упоминается.

Сестру Ивана Алексейчика и жену Ивана Пажирицкого (дочь Ивана Алексейчика) Марию Николаевну также арестовали и поместили в Изабелинскую комендатуру. Кстати, у последней был маленький ребенок, Толик, в возрасте до годика, который умер, пока мать была под арестом. Был также сын у Ивана Алексейчика, но несколько старше, чем у Пажирицких. К счастью, он остался жив, и в последнее время, до самой смерти, проживал в Санкт-Петербурге Российской Федерации. Теперь там живет его внучка и четверо правнуков.

Изабелинская земля приютила опознанных и неопознанных

Братская могила на изабелинском кладбище приютила 212 военнослужащих, погибших в самом начале войны, в 1941 году. Все они неизвестные. А в другой братской могиле — в сквере, расположенном в центре сегодняшнего агрогородка Изабелин, нашли свой последний приют 253 защитника и патриота Родины, захороненные в 1944 году и перезахороненные в послевоенное время. Известны имена лишь 35. Многих опознанных погибших в то время забирали родственники и хоронили по христианским обычаям — рядом со своими родными по крови людьми.

Место захоронения обозначено

О необходимости обозначить место захоронения Ивана Алексейчика мы сообщили нынешнему председателю Изабелинского сельского исполнительного комитета Николаю Леонидовичу Корозе. И он, к счастью, оперативно отозвался. На окраине кладбища, на месте захоронения появился вот этот скромный памятник с именами Алексейчика и Пажирицкого. А когда, как и положено, захоронение будет паспортизировано и поставлено на учет в управлении по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн, глава сельисполкома обещает установить здесь достойный памятник с привлечением средств расположенных на территории сельсовета организаций. Работой по паспортизации и постановке памятника на учет теперь занимается военкомат.

Я побывала на месте захоронения Ивана Алексейчика на прошлой неделе — совместно с представителем военкомата Ольгой Анатольевной Прокопчик, видеооператором редакции Иваном Кирилловичем Артюховым и проживающей в Волковыске племянницей изабелинского героя Анной Владимировной Козленко. Она охотно отозвалась на наше приглашение и даже предложила взять ее родную сестру, то есть еще одну племянницу Ивана Алексейчика, проживающую в райцентре, Валентину Владимировну Поликша. Но, к сожалению, все места в редакционной машине уже были заняты. И вот что Анна Владимировна рассказала нам по дороге.

Из рассказа Анны Козленко

— Мы знаем о подвиге дяди со слов своего отца Владимира Николаевича и матери Нины Ивановны, а также его родной сестры Марии. Иван был ее старшим братом. На момент гибели ему было лет 20.

Ребята наладили тесную связь с партизанами, при необходимости не раз укрывали партизан в своем доме или хозпостройках. Сообщали данные о местонахождении и преступных замыслах захватчиков, передавали приготовленную женщинами еду, собранные в лесу боеприпасы, выполняли иные поручения. Работали в тесной связке со своими товарищами — низянскими комсомольцами-подпольщиками. Словом, все они держали с партизанами крепкую связь. Однако потом их выдал солтыс-предатель. Обоих Иванов арестовали и разместили в комендатуре изабелинского гестапо, которая находилась в Изабелине в первом доме справа на улице Волковысской.

Мама Ивана Алексейчика Софья Александровна навещала арестованных, передавала передачи, спрашивала, как их спасти, кто может в этом помочь. А они ей ответили, что никто, кроме солтыса, их не спасет.

Все еще надеясь на чудо, мать поспешила к солтысу, хотела его упросить. Но, увы! Когда она в очередной раз с узелком, наполненным съедобным, направилась в сторону комендатуры, то ребят уже вывели на расстрел — в Глинище, недалеко от Изабелина…

Софья Александровна своими глазами, спрятавшись во ржи, с ужасом наблюдала, как расстреливали родных для нее детей. В одну могилу тогда сгрузили тела многих расстрелянных вместе с Алексейчиком и Пажирицким.

Оцепенев от ужаса и душевной боли, она еще долго оставалась на ржаном поле под прикрытием налитых спелостью колосьев. То представляла, какой бы счастливой была судьба молодежи в послевоенное время, когда весь этот кошмар окончится. То о сыне думала, то о дочке, которая, не успев натешиться своим замужеством, в одночасье потеряла любимого и осталась вдовой. Домой оправилась только тогда, когда во дворе совсем стемнело.

А затем родителей Ивана — Николая Федоровича и Софью Александровну —  подвергли жестоким пыткам и избиению. Наказывали на глазах у односельчан. Чтобы все видели, и чтоб другим было неповадно — прикрывать антигитлеровские выходки своих детей!

В 1944-м могилу раскопали…

— После освобождения территории района от захватчиков в 1944 году могилу раскопали, — продолжила Анна Владимировна. — По одежде отец опознал своих, брата и швагра, забрал останки и перезахоронил в общую могилу на окраине кладбища. Ближе к могилам, где уже покоились их дедушка с бабушкой и другие родичи.

О захоронениях предков и сегодня напоминают высокие железные кресты. Позже, летом 1942 года, рядом с их могилами появился и свежий бугорок: здесь похоронили кроху Толика — единственного сыночка Ивана Пажирицкого, который, как уже упоминалось выше, умер, пока его мама находилась под арестом в немецкой комендатуре. А еще позже, в 1944 году, после освобождения наших мест от немецко-фашистских захватчиков, в «компанию» жертв войны от семейства Алексейчиков добавились и двое расстрелянных Иванов — Алексейчик и Пажирицкий, останки которых были извлечены из общей могилы.

Отзовитесь, если вам что-то известно!

Вернувшись с кладбища, я сразу же стала звонить по различным адресам, где надеялась найти недостающую информацию о трагической судьбе наших земляков-героев. К сожалению, пока не нашла. Поэтому обращаюсь с просьбой к людям, которым что-то известно о судьбах погибших ребят, позвонить в редакцию «Нашего часа» на номер главного редактора 6-32-99 или связаться со мной по электронной почте nchas@tut.by.