×

Предупреждение

JUser: :_load: Не удалось загрузить пользователя с ID 85.
Версия для печати
Пятница, 26 Августа 2016 00:00

Сестра-хозяйка: «Войну я помню»

Мария Трофимовна Масюк (в девичестве Войтешук) родилась в 1938 году в пасхальную ночь, а именно 24 апреля.

И в эту же ночь была крещена батюшкой Александром, который квартировал в их доме. К чему же была такая спешка? А никто не надеялся, что она будет жить. Некрещеной же к Богу уходить и страшно, и не положено. Что же, родилась она с каким-либо изъяном, несовместимым с жизнью? Да нет, нормальным младенцем женского пола. А дело в том, что оба родителя, и Трофим Кристинович, и Елизавета Станиславовна, лежали в тифу, и родилась девочка от тифозной матери.

Господь же решил подарить жизнь и новорож-
денной, и ее родителям. Знать, благочестивы были да к людям добры. А жили они до войны в Свислочи на улице Кладбищенской. Это название говорит само за себя. Ясно, что улица вела к кладбищу, что по ней довольно часто проходили похоронные процессии. Но бедным людям выбирать место поселения не приходится. К чему прибились, присоседились, там и живут. Отец служил сторожем и уборщиком в гмине, а мать вела домашнее хозяйство и рожала, как положено, детей. А их в семье Войтешуков, если бы все выжили, было бы шестеро. Но выжили только трое: Алексей 1930 года, Сергей 1937 и вот она, Мария, 1938-го.

С особенным настроем слушаю я теперь людей приблизительно моего возраста, родившихся перед войной или во время войны. Узнаю в них сестер и братьев по голодному детству, по лишениям военных лет. Мы не знали тех игрушек и лакомств, которые услаждают время и вкус нынешних детей. Мы бегали по улицам босиком, с ранней весны и до поздней осени, а зимой нас не выпускали, потому что было не в чем — ни валенок, ни теплой одежды. Эх, да что там много говорить! А воспаления легких, коклюши, дифтериты — все были наши! Ослабленный полуголодом организм не мог им сопротивляться. Сколько нас зарыто в землю, не успевших даже понять, что же это за штука такая — жизнь!

Вот и Мария Трофимовна из этого роду-племени, чудом выживших в военное лихолетие.

— Войну я помню, — говорит она убежденно. — Летом сорок второго года немцы затеяли перевоз сельчан из Свислочи в Германию, чтобы они там трудились на бауэров, на хозяев поместий. В Германии уже не хватало рабочих рук. Принудили и моего батьку вместе с семьей покинуть родные места. И вот собрался такой длинный «поезд» из крестьянских подвод. Он растянулся, может быть, на полкилометра. Возглавляли его и завершали вооруженные немцы на бричках. Ехали то ли месяц, то ли два. А по бокам дороги часто встречались виселицы. Мать с отцом всегда, мимо проезжая, перекрестятся и помолятся за несчастного повешенного человека. И мы, дети, тоже перекрестимся.

— Конечно, родители ехали в неволю неохотно, и батька искал случая, как бы от этого «поезда» отстать. Однажды такой случай представился, уже в Польше, при переправе через речку. Заехали в деревеньку под названием Пухвы. Там нас добрые люди приютили. Но когда немцы наезжали в деревню, они нас прятали в погребке, вырытом в саду, под яблонями, и заложенном сверху соломой. Ну мы этим людям за их добро отрабатывали. Старший брат, например, пас лошадей на болоте, а отец работал — где скажет хозяин.

— Когда война кончилась, мы вернулись на родину. И несмотря на то, что на немцев-то мы не работали, отца советские органы посадили, потому что он числился в списках отправленных в Германию, а списки попали в их руки. Отбухал папа пять лет на лесоповале в Коми АССР «от звонка до звонка». Вот когда мы тяжко жили.

«Я папу очень любила»

Мария Трофимовна со слезами на глазах вспоминает, как ходила с братом Алексеем по окрестным деревням побираться. Брат просить не умел, а ее тонкий голосочек доставал до сердца людей, и ей отказать не могли. Но брат был нужен, чтобы носить за плечами торбу с подаяниями.

— Мне в куклы играть было некогда, да и кукол-то не было. Мне восьмой год шел, а я уже пять коров пасвила. А выгоняли-то рано по холодной росе. Бывало, вся замерзнешь, пока солнце пригреет. Так я ноги-то в теплых лепешках свежего навоза грела. Корова ее шлепнет на траву, а я уже бегу греться. А луг был рядом с огородом соседа Эйсмонта. То и дело коровы на него заходили. Бывало, застигнет сосед коров у себя, а огреет палкой меня.

Когда вернулся отец, мы перебрались в Волковыск, устроился он на стройку конюхом. Все материалы и воду по объектам доставляли на подводах. Строили хлебозавод, техникум, другие производственные здания. Поселились мы при конюшне на улице Виленской, теперь — Победы. Там еще были две семьи через стенку. Жильем это по нынешним понятиям назвать трудно. Катухи, в которых помещались стол, печка, кровать и пара стульев. Но жили мы дружно. На праздники забывали о ссорах и неурядицах, собирались за одним столом. Теперь такое немыслимо. Все жили бедно, и никто никому не завидовал и не делал зла.

— Я папу очень любила. Наверно, больше, чем маму. Потому что видела, как он, уже больной человек, трудился, а маме работать не позволял. Все здоровье подорвал. И умер от рака легких в 64 года. Я старалась ему помогать, чем могла. Уже ранней весной пасла его коней в лесу. Выгоняла рано поутру, а к восьми уже пригоняла и шла в школу. На коне держалась не хуже ковбоя. Меня и ребята дразнили кличкой «Донская», вроде бы я была настоящая казачка с Дона. Бывало, хлопнут по коню — он и рванет с места в карьер. А мне хоть бы что, лечу, как птица, ни разу не упала.

У Марины Трофимовны при этих словах словно бы заискрились глаза в мелкой сеточке морщинок, и само лицо помолодело. Как дороги нам, уже пожилым людям, теперь не быстрым на подъем, воспоминания детства и отрочества, как придают они сил душе и телу, вступившему в пору немощей и болезней! Да, были и мы сильными, и ловкими! И на нас любовались наши родители, и на нас заглядывались другие юноши и девушки! Все было и все вошло в копилку души и памяти. Надо только уметь все это доставать наружу и находить в этом утешение и опору.

Еще Мария Трофимовна вспомнила, с каким интересом она училась в школе. Историю почему-то не любила, а вот математику просто обожала. И учитель математики, он же классный руководитель, Павел Петрович Пашкевич очень ее отличал перед всеми. Бывало, из всего класса только одна Мария Войтешук и справлялась с задачей, заданной на дом. С ее тетради потом списывало полкласса, и на уроке одна Мария оказывалась без тетради, которая «гуляла» по классу. А учителю приходилось говорить неправду, что забыла тетрадь дома. Но Павла Петровича, бывало, не проведешь. Он-то прекрасно знал, где находится ее тетрадь.

Зрелость без аттестата

Казалось бы, кончай десятилетку да поступай в институт! Но не доучилась Мария до аттестата зрелости всего лишь год. И почему это произошло, мне выяснить не удалось…

Зрелость к ней пришла без аттестата. Устроилась работать сестрой-хозяйкой в поликлинику, да так и пробыла в этой беспокойной должности почти полвека, а если быть точнее, то 48 лет и восемь месяцев. Причем двадцать из них проработала еще в старом здании, что находится на углу нынешних улиц Дзержинского и Космодемьянской. Здание и сейчас сохранилось в городском парке. Люди пожилые, наверно, помнят — в какой тесноте там работали врачи и ожидали приема больные.

Редкая верность однажды выбранному делу. Не яркому, не выигрышному, не связанному с большим почетом. Но уважение в кругу врачей и медсестер было. За чистый и всегда хорошо отглаженный белый халат, за чистые простынки в физкабинете. За улыбку и за оказанную вовремя поддержку. С особой теплотой Мария Трофимовна вспоминает тех людей, с кем дружила по службе, — медсестру физкабинета Хаю Абрамовну Маркус, заведующего станцией переливания крови Анатолия Афанасьевича Исайкина, заведующую лабораторией Жанну Васильевну Розмыслову.

И в новом здании поликлиники она была также всем необходима, как и в старом. Поэтому ее пятидесятилетие, а это было еще в советское время, коллектив медработников отпраздновал в выходной день с размахом, и столько ей тогда хороших ласковых слов наговорили, что она после назначения пенсии еще проработала пятнадцать лет. И, верно, еще бы трудилась, если бы не звонок из Речицы от дочери Марины именно в день рождения. т. е. 24 апреля 2009 года. С двухмесячным внуком Трофимом стряслась беда. Заболел он, врачи определили обструктивный бронхит. И бросилась бабушка спасать внука. Сидела над ним в больницах. Сколько своего здоровья потеряла от переживаний, а внука подхватила, спасла. Потом родилась у Марины долгожданная дочка Настя. И снова для бабушки хватило хлопот. В-общем, волковысские родственники и друзья «потеряли» ее на три года.

Ни одного доброго дела не начиналось в поликлинике без ее совета и участия. К тому же когда в Волковыске открылся на территории больницы новый православный приход, она отдала обустройству церкви всю душу. И с мебелью помогла, и в хоре пела. А еще включилась она в церковную жизнь по влечению души, которая у нее была христианкой с детских лет. В их доме всегда молились у трех больших икон. Из них у нее в квартире осталась только одна — «Коронование Божьей матери». На ней Богородица изображена в полный рост, а Бог-отец и Бог-сын держат над ней корону. Две другие иконы отдала детям.

В ее квартире чисто и уютно, а иконы не только в углах, но и поверх ковров над кроватью. Это две репродукции с Иверской иконы Богородицы и с иконы «Умягчение злых сердец». Но мне кажется, злые сердца в эту квартиру не заходят, а если ненароком заходят, то становятся добрыми, то ли под влиянием иконописной Матери Божией, то ли от душевной щедрости самой хозяйки. 

Бабушка и сестра во Христе

Православная вера подсказала ей путь служения людям и помимо службы в медицине. Полюбила она песни христианские, в которых человек призывается к спасению души. Подружилась еще с двумя такими же любительницами, с Надеждой Морозовой и Ольгой Момыш. Вечерами собирались и пели, и незаметно включились в грустное христианское служение — отпевание упокоившихся людей. Не будем забывать, что это было в советское время, и власти это не приветствовали. Скольким людям они облегчили своим сердечным пением горечь расставания с родными! Не сосчитать! Вот сколько служила в поликлинике, столько и пела на прощальных вечерях. А была необходимость, не боялась и обмыть покойника. Но ушли в вечность ее певуньи-подруги, и уже ходить по домам перестала.

Мария Трофимовна показала мне три общих тетради с такими песнями. Посмотрел я — буквы крупные, чтобы при пении и другим было четко видно. И тут забота не о себе. Вот что значит христианка, она остается ею и в главном, и в житейских мелочах. Одну такую тетрадку она отдала в Родники подруге и тезке Марии. Видимо, тоже служит пением духовных песен скорбящим от близкой утраты людям. Мне кажется, своей такой многогранной службой людям и по долгу христианки, и по велению сердца, Мария Трофимовна заслуживает глубочайшего уважения.

Давно уже нет в живых ее братьев. Уже четыре года она без мужа. Слава Богу, дожил ее дорогой Ромуальд Александрович в ее заботе до 83 лет. Не каждый мужик до такого возраста доживает. Воспитала она с ним сына и двух дочерей, которые подарили ей семеро внуков, а те в свою очередь — пятеро правнуков. Что и говорить, богатая на родню бабушка и прабабушка.

Дочь Людмила сначала работала в Волковыске секретарем суда, потом служила в армии, а нашла свое счастье за многие сотни километров, в республике Адыгея, родила сына Михаила, оба работают в сфере обслуживания. Дочь Марина живет в Речице, работает страховым агентом, в ее семье — четверо детей: Кирилл, Максим, Трофим и Настя.

Сын Анатолий привез себе жену Татьяну из Москвы, и теперь эта дружная и приветливая семья уже греет своей заботой и лаской душу Марии Трофимовны. Вместе трудятся на даче, вместе встречают радости и беды. Именно Анатолию подарили родители дом в переулке Совхозном, который когда-то купил еще Трофим Кристинович. Анатолий с Татьяной вырастили двух сыновей — Андрея и Виктора. Последний работает механизатором в Берестовицком районе, Виктор живет в Алекшицах, часто пускается в дальнюю дорогу, как полагается водителю-дальнобойщику. Его отец тоже водитель, до недавнего времени работал в дорожной стройорганизации, а теперь устраивается тоже на дальние перевозки. В-общем, все при деле, все радуют своими успехами.

Из всех внуков особо ей близок Кирилл, потому что дед с бабой вложили в него душу, пока растили до школьного возраста. А потом Марина забрала сына к себе, в Речицу. Теперь внук учится в Академии МВД, на будущий год заканчивает ее и станет кадровым офицером милиции. Мария Трофимовна вся испереживалась за то, где Кирилл будет работать. Хотелось бы, чтобы поближе к бабушке.

Да, большая и хлопотная жизнь позади. Но она не закончилась в 78 лет, и Господь дает силы трудиться и радоваться жизни.

— У людей такой квартиры нет, как у меня дача! — гордится она делом своих рук. — Мы в свое время полвагона пассажирского купили, и так все обустроили, что можно жить не хуже, чем в городской квартире: половики, три кровати, стол, стулья, печка-буржуйка. Купили и соседний участок. На одном только картошку сажаем, а на другом — все остальное. Овощей и картофеля получаем столько, что на зиму обеспечены. Поэтому летом я редко бываю в городе. Огород требует постоянного догляда. Разве только в церковь — на праздник или в воскресенье. Но зато зимой я уже не пропускаю ни одной службы.

Откуда в ней такой хозяйский подход ко всему, что входит в ее поле зрения? Может быть, от отца, который берег порученных ему лошадей, никогда не перегружая подвод со стройматериалами. Может быть, оттого, что, уйдя на пенсию, она так и осталась сестрой-хозяйкой по глубинному свойству своего характера Хозяйкой — в квартире и на даче. И сестрой — самым разным людям.

Не стало братьев, но еще жива двоюродная сестра Лариса Степановна Михальчик, есть еще друзья, есть еще прихожане церкви Благовещения Пресвятой Богородицы, для которых она не просто знакомая, а сестра во Христе.

Георгий Киселев

Оперативные и актуальные новости Волковыска и района в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!


Правила использования материалов "Наш час" читайте здесь.

Прочитано 3289 раз