Версия для печати
Пятница, 06 Мая 2016 00:00

Этого не забыть!

Есть в нашем народе такая категория детей войны, которые приравнены к ее непосредственным участникам. Это дети, увезенные вместе с родителями в немецкую неволю и вынужденные вместе с ними работать на господ из третьего рейха.

К таким малолетним узникам фашистской Германии относятся брат и сестра Адам и Мария Гримайло. Только они и остались от большой дружной семьи в одиннадцать человек.

Адам живет в Волковыске, на улице Ломоносова, а она — в деревне Костевичи, рядом с Гнезно. Теперь одному — 82, а другой — 76. А тогда, когда их увезли в скотских вагонах в Пруссию, ему было восемь, а ей — не было еще и двух.

Я навестил обоих.

— Родители и старшие братья погодки Мечислав, Михаил, Вацлав и Адам с утра до вечера гнули спины на хозяина-немца, а мы, малые сестренки, Янина, Ванда и я, копались в траве и песке возле барака, играли, чем-то забавлялись, как всякие дети, совсем не понимая, что мы живем в неволе, — я слушаю, не перебивая, медленный и задумчивый рассказ Марии Антоновны Богдановой (до замужества Гримайло) о своем детстве. — Семья у нас была большая, кроме отца с матерью еще восьмеро, а самая младшая Соня родилась в Германии. Немцы даже из нас, детей, старались извлечь пользу. Помню, у нас, худеньких, маленьких и без того ослабленных, брали кровь. Да не один раз…

При этих словах у меня по спине пробежал холодок. Только представить это — и то страшно. Сколько славянской крови выкачали из узников лагерей фашистские врачи-изуверы, чтобы поднять на ноги своих раненых белокурых бестий! Не жалели и детей.

В неметчину семью Гримайло завезли за три дня, а в родные места они возвращались три месяца, на запряженной лошадьми фуре, в обозе с другими бывшими рабами фашистского рейха. Ехала мать, Вероника Онуфриевна, с детьми. А отец, Антон Иванович, с сыном Мечиславом, сразу, как только их освободили, были призваны в ряды Красной Армии. Они попали в одну часть, в 665 полк 216 стрелковой дивизии, которая брала хорошо укрепленную фашистскую цитадель Кенигсберг. Сами немцы считали средневековый город-крепость неприступным.

В этих боях и погиб Антон Иванович. Отважно сражался с врагом Мечислав. Отец умер у него на руках, и тогда поклялся Мечислав мстить за отца. Это произошло 6 апреля 1945 года. Я читал боевой листок, присланный Веронике Онуфриевне из части, в которой воевал Мечислав. В нем было написано, что ее сын отличился при взятии Кенигсберга. Действуя смело, один взял в плен десять фашистов. Потом так же отважно участвовал во взятии рейхстага…

Мария Антоновна знает место упокоения своего отца, однажды там побывала. Это Гвардейский проспект Калининграда, мемориальный комплекс «Парк Победы». И шумят, как будто молятся, над братской могилой клены и тополя…

…Когда мать с детьми вернулись домой, оказалось, что жить негде. Хорошо, что брат отца отдал свой домик на хуторе близ Гнезно. Всего была одна комната, в которой поселились — сколько бы вы думали? — четырнадцать человек, две семьи, шестнадцать лет прожили вместе, все спали на полу, на соломе. Сейчас такое и вообразить невозможно. Даже с точки зрения психологической совместимости. Вот и выходит, что чем труднее людям живется, тем они добрей и терпимей. А людям после войны не хватало пищи, но было вдоволь доброты.

— Мы, малые побирались, по людям ходили, — с горечью вспоминает Мария Антоновна. — Лебеду варили. Все переболели тифом. Хватили беды. Я с четырнадцати лет пошла работать с матерью на ферму. Сначала свинаркой, а потом дояркой. В шестнадцать лет я уже была участницей ВДНХ (Выставки достижений народного хозяйства в Москве). Сама без отца рано осталась и замуж вышла за сироту.

Вот какая история. Ездила в наши места одна женщина из России на заработки. Работала на зажиточных людей за зерно. Первый раз одна приезжала, а второй раз увязался за ней восьмилетний сын Виктор. И все бы ничего, да мать его в дороге померла. И остался мальчик в чужом краю, стал побираться и работать — что было ему по силам. А когда подрос и возмужал, понравился он Марии: скромный, работящий, красивый. Так и стала она Марией Богдановой. Построил он для нее просторный дом в Костевичах, который вскоре наполнился детскими голосами.

— Здесь все сделано его руками, — Мария Антоновна обвела взглядом просторную кухню. — Вся мебель в квартире. Он был редкий мастер, столяр-краснодеревщик. Работал в электросетях. Каждое утро в шесть утра вставал и уходил в город, здесь через лес близко, а в восемь вечера возвращался. Пешком, конечно, а то как же? Да уже тридцать лет как я без него…

Хорошо, когда дети малые. Когда в школу ходят, тоже хорошо. В доме шумно, весело. А как вырастут, то в материнском доме поселяется одна неразговорчивая квартирантка — тишина. И нарушается она только голосами радио. Поутру — обязательная передача из минского костела. Вечером молитва на сон грядущий.

И словно прежняя радость возвращается в дом, когда наезжают из Волковыска дети Людмила, Юрий, Виталий, а из Гродно — Галина. Все зовут к себе, да пока еще крепко держит мужний дом. Даже зимой она его не покидает, когда пустеет деревня. На зиму старики разъезжаются по детям.

Адам Антонович Гримайло с женой Франтишкой Болеславовной живут в Волковыске в доме, который они построили в пятидесятых годах прошлого века своими руками. Обоим по 82, годы труда и лишений теперь сказываются на здоровье ветеранов, проживших вместе 65 лет. У Адама Антоновича 50 лет стажа на стройке. Всю сознательную жизнь проработал в ПМК-143, владел всеми строительными специальностями, десять лет возглавлял бригаду, которая начинала дом с нулевого цикла и сдавала его под ключ.

Он вспомнил некоторые подробности жизни семьи во время войны. Всего в семье Гримайло было даже не одиннадцать, а тринадцать детей, в том числе две близняшки Эва и Рузаля. Им было всего по два месяца, они умерли по пути в Германию. Их похоронили на какой-то попутной станции.

На прусского хозяина Бруно работали не только отец с матерью, но и все мальчики их семьи. Сам Адам подгонял к месту работы из конюшни лошадей и возил на них зерно или сено.

К сожалению, и в доме Адама Антоновича не оказалось фотографии всей семьи Гримайло хотя бы послевоенных лет. Редки в то время были фотографы, не было и моды на семейные фото, а, главное, так зажимала полуголодная неустроенная послевоенная жизнь, что было не до снимков.

Но удалось мне увидеть в семейном альбоме нечеткую любительскую фотографию той мемориальной могилы в Калининграде, в котором нашел упокоение глава этой большой семьи, солдат 665 полка 216 стрелковой дивизии Антон Иванович Гримайло. И никогда не сотрется в памяти постаревших брата и сестры все, что с ними произошло в их горьком, военном детстве. Этого не забыть!

Георгий Киселев.

Оперативные и актуальные новости Волковыска и района в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!


Правила использования материалов "Наш час" читайте здесь.

Прочитано 2598 раз