Что было раньше

В 24 километрах от Волковыска расположилось живописное местечко под названием Великое Село. Находится оно в ведении Подоросского сельского Совета и насчитывает сегодня 21 домохозяйство и 23 постоянно проживающих жителя.

Первое упоминание о деревне появилось в 1796 году, как о местечке Волковысского повета Слонимской губернии. В то время она принадлежала, как и все близлежащие земли, помещику Михаилу Грабовскому.

В 1836 году в деревне имелось 28 дворов и проживало 196 человек. Расширялась деревня довольно интенсивно, и уже в 1914 году количество домохозяйств увеличилось до 70, а жителей — до 283. Год спустя, с сентября 1915 года Великое Село было оккупировано войсками кайзеровской Германии, а с 1919 — польскими войсками.

В составе БССР деревня оказалась в ноябре 1939 года. С конца июня 1941 до середины июля 1944 года деревня была оккупирована немецко-фашистскими захватчиками. За время войны погибли семь жителей. С 1965 года вошла в состав совхоза, нынешнего ГСУП «Подороск».

О происхождении названия деревни жители особо не задумывались. Говорят, скорее всего, «великое» из-за того, что большое.

— Думаю, что слово «великое» присутствовало и в первоначальном названии. Например, Великое Поле, или Великое Место. А потом, когда разрослась деревня, вторая часть названия сама собой перешла в слово село, селение, — выказал предположение один из уроженцев этого места.

— А мне кажется, что сразу наша деревня Великим Селом называлась. Потому, что ее основатели хотели видеть селение крепким, могучим, большим. Великим, одним словом, — считает другая местная жительница.

К слову, деревень под названием Великое Село в Беларуси (и не только) множество. Только в Гродненской области их семь, причем ни одна из них не отличается большими размерами.

Жить и не умирать

На чистой аккуратной улице собрались местные жители. В основном женщины пенсионного возраста. А среди них один мужчина.

— Восемь девок, один я, — пошутил Иван Георгиевич Лях. Он относит себя к категории так называемых дачников, которые приезжают жить в Великое Село «на сезон», а точнее, с ранней весны до поздней осени. Мужчина видит свои корни именно здесь, хотя родом он из недалеко расположенной деревни Старинки. Но бабушка в Великом Селе родилась и выросла. Дорогу сюда он с детства освоил, а в юности именно здесь встретил свою судьбу. Может, поэтому бабушкин дом его манит пуще родительского? Как бы там ни было, здесь Иван Георгиевич и сажает огород, и ухаживает за домом, и приходит соседушкам на помощь.

— Не знаем, что бы делали без его помощи, — уверяют «девочки».

Их и, правда, в деревне преобладающее большинство. Все умницы и красавицы, мастерицы и работницы. Зинаида Николаевна Шамалук, Тамара Степановна Ганисевская, Раиса Харитоновна Жук, Надежда Филипповна Якубчик, Мария Александровна Шиман, Анна Ивановна Русецкая… Все они считают малой родиной Великое Село, любят и ценят его, называют лучшим на земле местом. Хотя многие из них еще в молодости стали горожанками, переехав на постоянное место жительства в Гродно, Волковыск и другие города республики.

— Городские паненки, — шутя, называют себя женщины. Но обустроенная городская жизнь не мешала им все эти годы скучать по родным местам, с радостью навещая их снова и снова. Мечтать поселиться здесь надолго. Выход на пенсию позволил исполниться этим мечтам. Теперь, чуть снег с земли сойдет, едут они в родную деревню сажать грядки, поддерживать чистоту и порядок, посещать могилки, радоваться обществу друг друга. И, конечно, вспоминать былое. А вспомнить есть что.

— Вы бы видели, какие танцы у нас были. Летом на улице плясали, на танцплощадке. А когда холодно становилось, амбар от зерна очищали и в нем танцы устраивали. Места там много было. Собирались наши папы-мамы, бабушки-дедушки, тетушки-дядюшки. На нас смотрели, гордились, обсуждали. В те времена молодежь прислушивалась к мнению других людей, старалась вести себя так, чтобы никто попрекнуть не мог, слова плохого сказать не подумал, — вспоминают женщины.

И речку вспомнили, красивую, быстротечную. На ее берег приходили сельчане, чтобы искупаться, постирать-пополоскать белье, рыбу поудить. Нет теперь той речки. Осталось озеро, которое заросло камышами.

— Хорошие были времена, хотя и тяжелые. Придешь, бывало, с работы, а дома хозяйство большое, дети малые. Пока обиходишься, полночь на дворе. А утром все сначала. Хорошо, что молодость была, а значит — сила и здоровье.

— Я вдова давно, одной приходилось про все думать. Помню, как раньше за газовым баллоном ходила в назначенное место. Зима, снег, холод, а я волоку его и плачу горькими слезами. А сейчас не только домой баллон привезут, но и сами установят, забрав старый.

— А как в магазин в Подороске ходили? А сейчас магазин сам приезжает в деревню. Автолавка. Товара достаточно, что хочешь, то и покупай. Кто ж думал раньше, что такие вкусные продукты попробует? Жаль только, что акций не бывает, как в обычных магазинах.

— Теперь счастье, хорошая жизнь. Теперь бы нам жить и не умирать. Денег хватает, времени, заботы. И, главное, спокойно. Не стреляют, как в Украине и Карабахе.

— Где ты видела спокойно? И у нас некоторые ерунду творят. Забыла ты, что ли про эти самые демонстрации в Минске, про призывы к забастовкам. Не пойму, сколько можно уже глупостями заниматься, свою родную страну гробить?

— Самое обидное, что называют те отщепенцы себя белорусским народом. Говорят от его имени. Но разве можно назвать народом небольшую группку людей, которая сама не ведает, что творит?

Мнение женщин по этому вопросу было единогласным. Они, пользуясь случаем, выразили надежду, что власть прекратит это безобразие любыми методами. Пусть даже жесткими и непопулярными.

Начал накрапывать дождик, и великосельцы стали расходиться. Точнее, разъезжаться. Практически все они с молодости и до преклонных лет не изменяют своему любимому виду транспорта — велосипеду.

— Мне уже 80 лет, а я без велосипеда жизни не представляю. Он мне и здоровья прибавляет. У нас вообще никто не может без него обойтись. С давних пор, когда приходилось несколько раз на дню посещать расположенный в паре километров от нас Подороск, — объяснила предпочтение сельчан в средствах передвижения Тамара Степановна Ганисевская.

Напоследок сельчане просили поблагодарить от их имени нынешнего председателя сельсовета Леонида Даниловича, человека доброго, неравнодушного, отзывчивого.

— Нам очень повезло с этим человеком. У меня муж болеет, приходится часто к врачу возить. Леонид Иванович всегда приходит на помощь и с транспортом, и с добрым словом, — сказала Елена Викторовна Щиглинская.

Из воспоминаний старожилов

Голод — это страшно

Мария Афанасьевна Шамалук скоро десятый десяток разменяет. Но, как сама говорит, все помнит, понимает. Память, кажется, даже еще ярче и острее стала за прожитые годы. Отдельным пятном здесь стоит война.

— Страх был, конечно. Не человеческий такой, а животный. Бывало, прячемся в окопе, мы, дети, плачем, родители нас утешают. Мол, скоро все закончится и будет снова прежняя жизнь. Мы верили этому и успокаивались. А самым страшным был голод. И на это никакие слова не действовали. Есть хотелось так, что ни о чем другом не думалось. Это совсем не похоже на то, когда просто проголодался. Это непрерывная медленная пытка, которую, кажется, скоро не сможешь выдержать. Это сон, в котором невозможно забыться, потому что снится, что хочется есть. Это поиск сурепицы, или, в лучшем случае — брюквы, чтобы не умереть. Голод для меня страшней войны. А война страшна для меня по большей части из-за голода. Я боюсь и того, и другого. Лучше не дожить до этого, — изливает душу худенькая и подвижная бабушка.

Говорит, что события последних месяцев в Беларуси обострили ее воспоминания о голоде, о войне, о разрухе. До такой степени, что мечта новая по-
явилась — умереть, но не дожить до событий, планируемых так называемой оппозицией. Мария Афанасьевна боится, что «развалят страну и будет голод». К слову, не только этой пожилой женщине омрачают оставшиеся немногочисленные годы жизни подобные мысли. И от этого нехорошо. От этого больно и стыдно. Страх пожилых людей перед будущим — это вина тех, кто дал для него основания. Они и так в своей жизни много страшного видели.

— Я в одночасье потеряла и отца и мать. У нас была счастливая любящая семья. Во время войны мы недалеко от Великого Села жили, в Дашковичах. Бомбежка началась, мы спрятались в окоп. Туда попал снаряд. Маму сразу убило, папа спустя полчаса умер. А нас с братом даже не задело. Остались сиротами. Павлику было 7 лет, а мне — 3 года. Нас взяла жить к себе тетя. Так мы и остались в этой деревне. Тоже голод помню, как самое страшное зло, — вспомнила заглянувшая в гости к Марии Афанасьевне односельчанка Ника Степановна Безносик, в девичестве Наумик.

Голод преследовал сельчан, в том числе и девочку Маню, многие годы. Дитя войны, она долгое время не знала, что такое есть досыта, спать на постели. Говорит, что одним из больших желаний ее было учиться в школе. Но было оно неисполнимым, так как для посещения школы в Подороске не имелось ни одежды, ни обуви:

— Нас, детей, пятеро было. Помню, папа вырезал ботиночки для нас из резины. Но ее надо было еще найти. С одеждой то же самое. Носили по очереди, которая до меня редко доходила. Да что говорить. Когда будущий муж меня впервые с танцев домой провожал, я была босиком. Так и танцевала. Так и домой шла.

Николай жил в той же деревне. Но вначале молодые люди не обращали друг на друга внимания. До сих пор бабушка Мария не понимает, почему. Так как сразу после первых «посиделок на лавочке» поняла, что он — это ее любовь. И ее судьба. Такие же чувства возникли и у парня. Вскоре поженились.

— Он в соседней деревне в производственной артели работал, а я — в совхозе. Несмотря на это, голод продолжался. Времена тяжелые были. Помню, как в Волковыск за хлебом ходили. Босиком чаще всего. Это больше 40 километров, если туда и обратно. И очередь еще отстоять приходилось. Целый день уходил на это. А потом, когда директором совхоза стала Александра Федоровна Борташевич, жизнь стала налаживаться. Думалось даже, что скоро мы хорошо заживем, что хлеба будет в достатке.

Так и случилось бы, вероятно. Но, спустя неполных 10 лет после свадьбы, умер Николай, муж Марии и отец ее троих детей — на то время 7-летнего Саши, 6-летнего Вити и 3-летней Аллы. Нелепая смерть. На работе головой о косяк ударился, вовремя к врачу не обратился, в результате чего образовалась несовместимая с жизнью гематома. И снова молодой вдове пришлось недоедать, чтобы сыты были ее дети:

— Хорошо, что мама помогала растить деток, а я могла ходить на работу.

Вот такими тяжелыми были у Марии Афанасьевны детство, юность, зрелость. Потом дети выросли, свои семьи создали, но мама оставалась для них главным человеком. С взрослением детей была она окутана любовью и заботой. И очень хорошей обеспеченностью, в ее понимании:

— Как вспомню разбитые ноги, когда в город пешком ходили… Вот и тяжко, невозможно даже мне понять, что хотят те, кто недоволен властью, те, кто желает погибели стране и людям? Я некоторых из них знаю. Так у них по две машины есть. И горя они не знали.

Что имеем, сохраним

Категорична в этом плане и вторая моя собеседница, которая считает, что «от добра добра не ищут». Впрочем, несмотря на восьмилетнюю разницу в возрасте, судьба женщин похожа. Особенно в том, что касается детства. Причина — война, которая еще много-много лет после окончания играла страшную роль в жизнях миллионов людей.

— Много ума не надо, чтобы сотворить зло, особенно прикрываясь добрыми намерениями. А ведь людям что нужно? Стабильность нужна, а значит, отсутствие войны. Уверенность в завтрашнем дне. Спокойный сон и сытая жизнь. Беда в том, что многие, особенно молодые, уже забыли цену этим простым истинам. И даже не знают. К счастью. Но услышать должны, — уверена Зинаида Николаевна Шамалук.

Лично она никогда не забудет послевоенное голодное и холодное время. Ее отец вернулся с фронта после серьезного ранения. Слабым и больным. Раны и связанные с ними заболевания унесли жизнь фронтовика в 1950 году. Мать Зины, оставшись безземельной вдовой, вынуждена была голодать и сидеть в нетопленой избе с тремя своими детьми-сиротами:

— Я была старшей. А за мной двухлетний брат и сестра, которой и года не исполнилось. Мы голодали до потери сознания. Огорода не было. Дров не было. Мы не выжили бы, если бы не санаторий, расположенный в деревне Краски, где мы жили. Там доктор был по фамилии Прокофьев. Врач от Бога. Человек с большой буквы. Услышав от людей, что помирает вдова с детьми, он пришел к нам, принес продукты. И пригласил маму на работу в санаторий. С тех пор жить мы стали лучше, по крайней мере, хлеба по небольшому кусочку всегда хватало на завтрак, обед и ужин. Бывало, мама приносила из столовой домой то, что оставалось. Наша жизнь изменилась до такой степени, что я смогла пойти учиться.

К слову, не только у Безносиков (девичья фамилия Зинаиды Николаевны) была такая плачевная ситуация после окончания войны. Большая часть семей голодала. Для большинства части местных детей брюква была самым любимым лакомством, так как о других они даже не слышали. Но люди жили, строили, созидали. Много десятилетий ушло на то, чтобы жизнь стала достойной. Пусть и без излишеств.

— Были годы — те, 90-е, когда начал возвращаться кошмар из моего детства. Осознавать это было страшно и горько. Но появился человек, Александр Григорьевич Лукашенко, который, став Президентом, изменил ход событий. И расцвела страна, хорошея с каждым годом. Здесь, в деревне, мы хорошо ощущали и замечали это. И радовались. Потому сейчас и настроены решительно против всех этих противоправных и ненужных протестов. Против чего вы протестуете? Против добробыта. Ради чего? Я готова кричать во весь голос в любом месте, взывая к разуму людей, — объясняет настрой своих односельчан Зинаида Николаевна.

 А она хорошо знает жителей Великого Села. Потому что теперь она у них староста. А раньше работала в сельсовете. Так что, быть в курсе жизни земляков ей по статусу положено:

— Я стараюсь знать, что с людьми в деревне происходит. Не много здесь жителей осталось, сегодня их 24 всего. К счастью, пока все сами справляются с каждодневными заботами. А я слежу по просьбе председателя сельсовета Даниловича за порядком в деревне — чтобы чисто было, фонари горели, автолавка приезжала. Ну и другие нехитрые его поручения выполняю. Конечно, если кому-то из односельчан помощь потребуется, я ее постараюсь оказать.

Зинаида Николаевна — женщина активная и деятельная. Сидеть без дела не в ее правилах. Говорит, что раньше, когда муж Николай был жив, и огород сажали, и хозяйство большое держали. Сейчас она вот уже 15 лет вдова, но все необходимые овощи у себя выращивает. И курочек держит, чтобы яйца свежие были. Не только для себя, но для семей дочки Натальи и сына Анатолия, проживающих в городе. Не то, чтобы они не обошлись без маминых угощений, но что-то делать для детей всегда приятно.

Самые-самые-самые

- Самый почтенный возраст у Валентины Афанасьевны Лях, которой летом исполнилось 93 года. На пару месяцев моложе нее Иосиф Константинович Щиглинский, родившийся в том же году.

- Самым молодым жителем деревни является 49-летний Владимир Викторович Безносик.

- Самой активной великосельчанкой все без исключения называют Зинаиду Николаевну Шамалук.

- Дольше всех в браке прожили Иосиф Константинович и Анна Марковна Щиглинские, которые на днях отметили 67 лет совместной жизни.

- Самым красивым двором называют приусадебный участок Марии Александровны Шиман.

- Самый большой стаж работы в сельском хозяйстве у одного из старейших жителей деревни - Иосифа Константиновича Щиглинского, который отдал этой отрасли 50 лет.

- Самые инфрормированные люди в деревне - это Анна Ивановна Русецкая, Анна Николаевна Безносик и Зинаида Николаевна Шамалук. Они больше всех выписывают периодических изданий.

Светлана КУХАРЕВА