Он — архитектор, художник, резчик по дереву, спорт­смен, педагог и даже огородник. В свое время каждая из этих профессий вошла в его жизнь, чтобы остаться там навсегда. Сейчас он реализует себя в любой из них, когда приходит вдохновение. Именно от него, от вдохновения, зависит, будет художник писать картину или рисовать графику. Или захочет поколдовать над деревом. Он может себе позволить такое. Хотя и с оговоркой — в огород идет, не ожидая наития. И не смеет оставить садовые работы по команде внутренней музы:

— Я огородник по воле жены. Она, моя Галочка, занимает в моей жизни важное место. Поэтому все, что я делаю, я делаю для нее. Хотя и «не для галочки», — улыбается импозантный мужчина, который, в моем понимании, очень похож на цыганского барона. А еще на Свена Вилобородого. Конечно, ни старейшиной табора, ни известным представителем династии Кнютлингов он не является. Анатолий Зубанов — наш талантливейший земляк, который, я уверена, войдет в историю Беларуси обязательно. Возможно, не только Беларуси. Хотя почему войдет? Судя по количеству грамот, дипломов и прочих наград за творческие успехи и достижения (их у него больше полусотни от районного уровня до международного), он и сейчас достаточно известен в разных уголках мира.

Почему из всех талантов Анатолия Васильевича здесь в большей степени будет отражена резьба по дереву? Да потому, что это его увлечение в Год исторической памяти наиболее символично, значимо, интересно. В нашей стране, богатой лесами, искусство резьбы по дереву возникло давно. Наши предки использовали этот навык для создания мебели, предметов быта, для украшения домов. Этот интереснейший вид декоративно-прикладного искусства должен быть обязательно сохранен и передан последующим поколениям. Не только потому, что красиво, экологично, доступно, увлекательно, востребовано. Но и потому, что резьба по дереву — это неотъемлемая часть белорусской истории и культуры, без которой невозможно сполна понять характер нации.

Начало начал

Кто бы мог подумать, что в обычной крестьянской семье, в избушке с земляным полом и соломенной крышей, родится такой необычный ребенок? Мальчишка, которого назвали Анатолием, изначально отличался от других младенцев — был слишком смугл, хотя чертами лица похож на отца и мать. К неиссякаемому удивлению родителей и односельчан, уже в два года Толик рисовал пальчиком на песке цветы, животных, людей. К слову, деревня, которая с 1975 года находится в составе г. п. Россь, в то время называлась Рыбаки. Потому что здесь жили крестьяне, которые ловили рыбу в реке Россь для панов Потоцких и Бронницких, а также были ответственны за ведение речного и рыбного хозяйства.

Отец Анатолия родом из-под Саратова, служил в Росси, а мама — из Мостовского района. Поженившись, молодая семья купила дешевую землянку в Рыбаках, в которой родился Анатолий:

— Я помню тот дом. Вот здесь, на месте нынешней веранды, росла огромная груша. У нас были огород и большое подсобное хозяйство. То есть, тяжелая физическая работа и для взрослых, и для детей была обеспечена. Мы со старшей сестрой рано познали физический труд. Помню, я хитрил, чтобы иметь возможность заниматься любимым делом. Когда мне поручалось что-то трудное, я просил заплатить за работу копейку. Ранним утром, после танцев в парке, я шел туда и искал копейки около кассы. Таким образом собирал деньги на альбом для рисования, на карандаши, на краски. В классе седьмом увлекся выжиганием по дереву. У некоторых мальчишек из семей военных были специальные инструменты. Я просил дать их мне на выходные в обмен на то, что мог добыть я. Так в мою жизнь вошло дерево.

Рисовать Толику хотелось постоянно. Он использовал для этого любую свободную минуту. Получалось очень похоже. И даже то, что его работы почти сразу отправлялись на растопку печки, не обижало мальчишку. Он рисовал новые. Особенно любил изображать Владимира Ильича Ленина, которого в то время рисовать художникам-самоучкам запрещалось. Но облик вождя привлекал начинающего творца, он снова и снова возвращался к его портрету, с каждым разом внося в изображение что-то новое, неповторимое, ранее упущенное.

К сожалению, родители не могли понять и принять талант сына, его творческую натуру, его тягу к искусству. Они, люди от земли, мечтали о том, чтобы Анатолий был механизатором. Чтобы стал в этой отрасли таким же известным, как его дядя — папин брат из России. В итоге юноша, вопреки желанию родителей, после окончания восьми классов поступил в Ленинградское реставрационное училище. Окончив его, ушел в армию:

— Еще в училище я начал серьезно заниматься дзюдо и самбо. Получил разряд. Поэтому попал в специальное подразделение «Альфа». Служил сначала на Кубе, потом в Никарагуа. Там, при сопровождении военной почты с военным атташе, я был тяжело ранен. Долго лежал в госпитале. Получил инвалидность. Пока был на группе, получил высшее архитектурное образование в Минске. Приехав однажды на каникулы в родительский дом, встретил Галину. Влюбился с первого взгляда. За два дня уговорил ее выйти за меня замуж. А после свадьбы сразу увез Галочку в Молдавию.

Домой, чтобы строить постоянное семейное гнездо, вернулись супруги через семь лет с двумя дочерьми, Светой и Наташей. Анатолий говорит, что романтики по-прежнему хотелось, но семья вышла на первое место. Там и осталась. Тем более что вторую свою страсть — творчество, он мог воплощать везде в практически равной степени. Купив квартиру в Красносельском, устроившись работать на градообразующее предприятие, он посвятил себя семье и искусству. Мастерской Анатолия Васильевича стал родительский дом, место, где все начиналось.

Над реальностью

Писать про работы Анатолия Зубанова из дерева, не сказав несколько слов о его картинах и графике, невозможно. Его художественные произведения созданы в двух направлениях — реализма и сюрреализма. Причем в последнее время явно преобладает последнее.

— Жизнь — это сплошной сюрреализм, — улыбается художник, показывая цикл своих графических картин, объединенных темой коронавируса. К своему стыду, многие из них я сначала не поняла. А потом убедилась правдивости его слов. По крайней мере, конкретно в этой теме и, правда, много сюрреализма.

В большинстве работ последних лет нет никаких рамок. Они созданы на основе воображения, полета фантазии, мечтаний. На полотно художник смело переносит все, что видит и чувствует. Пусть не всем доступна его манера подачи, но рассматривать его работы можно долго и внимательно, нисколько не теряя при этом интереса. Впрочем, его ранние картины, лично мне нравятся больше. Пионы, сирень, георгины — цветы, которые так любят белорусские женщины. Зимний лес, березки, озеро — наша белорусская природа. Все такое близкое, такое родное. Свое!

— Я и сейчас пишу вполне реалистичные картины. В общепринятом понимании реализма. И в их создание вкладываю душу. Просто сейчас сюрреализм мне ближе.

В работах из дерева прослеживается та же тенденция. Реализм здесь перемешан с сюрреализмом. Но здесь, где преобладают национальные черты наших дедов-прадедов, это направление кажется даже больше уместным. Вот белорусская женщина — гаспадыня в старинном костюме Волковысского повета, встречает, согласно белорусскому обычаю, гостей хлебом. А вот ваза, где над прекрасным телом девушки изображена птица с открытым клювом. Оказалось, что это видение ангела, воплощенное в дереве.

Таких работ у нашего художника много. В последнее время он сильно увлечен славянской мифологией в целом, а белорусской в частности. Говорит, что читает много литературы по этой теме. Создает мифологические персонажи. Как этот, например, чернокнижник, который в древние времена лечил людей. Лицо женщины в стволе дерева поражает своей славянской прелестью. Лесные духи, которые образовали круг, сцепив руки-ветви, готовы защищать от всякой нечисти. На этой рыбе в рост человека шаманы плавали во сне. А этот деревянный рыбак, сидящий на берегу с удочкой, явно требует обновления. У меня эта деревянная кукла вызвала полнейший восторг, несмотря на видимые потертости на лице. А еще подумалось, что только истинный мастер может преображать дерево подобным образом.

Очень привлекательны в коллекции мастера нецке — маленькие фигурки, с ювелирным мастерством вырезанные из дерева и древесного корня. Вот на грибе стоит человек размером в несколько миллиметров. Представляете, какое увеличительное стекло должно быть у мастера и какая тонкая иголочка. Как сложно сотворить подобное чудо. Уж точно сложнее, чем «блоху подковать»:

— А что, подковал бы запросто. Но боюсь, что будет цокать по ночам, спать нам не давать, — шутит Анатолий Васильевич. Он тот еще шутник.