Еще потому, что при всех поворотах жизни каким-то чудом довоенная фотография отца сохранилась. Предчувствовал ли тогда отец, когда стоял перед треногой фотографа, что когда-нибудь через семьдесят с лишним лет на него будет пытливо взирать его сынок Степа, уже сам седой и вдвое переживший отца? Вряд ли! И все же?..
Теперь эта старая и уже ветхая фотография — единственная возможность поговорить с отцом. У других есть дорогие сердцу могилы, места последнего упокоения родных людей, а здесь только одна фотография. Даже в этом несправедлива судьба к Степану Михайловичу. Но каждый очередной День Победы едет он в родные места, в Свислочь и, надеясь, что, может быть, здесь, в центре городского поселка, захоронен и прах его отца, кладет красные, как кровь, гвоздики к памятнику воинам, освобождавшим в сорок четвертом этот поселок от фашистов. Хотя полицаи расстреляли его в урочище Вишевник, но после освобождения останки наскоро зарытых врагами в разных местах патриотов свозили в главную братскую могилу в центре Свислочи.
А ведь отец мог бы спастись, уйдя к партизанам, как это сделали некоторые другие активисты советской власти. Но полицаи предупредили его жену и брата, что если он уйдет, они будут расстреляны вместе с малыми детьми. Такая же история, как с отцом Ларисы Владимировны Спыну (Безносик), о которой вы недавно читали в нашей газете. Не смогли эти люди остаться в живых ценой гибели своих родных…
Отец успел поработать до войны председателем сельпо, избирался депутатом сельского Совета, в родном селе строил школу, в которой довелось потом учиться его сыну. Вроде бы, не очень велики должности, а тогда в глазах некоторых злобствующих односельчан успел «засветиться» как поборник советской власти. Сам отец успел окончить только четыре класса польской школы, но был мастеровой человек: ставил срубы домов и всю столярку — окна, двери, столы, стулья. И ради лучшего будущего для своего народа вступил в КПЗБ (Коммунистическую партию Западной Белоруссии), нелегально ездил за границу и доставлял оттуда запрещенную политическую литературу.
Когда отец узнал, что его ищут полицаи, он не ушел в лес. Ему пришлось вернуться домой и какое-то время жить в семье, ожидая ареста. Только представить себе это сознательное ожидание своей неотвратимой гибели и мучение все знающей жены… Это могут выдержать только сильные духом и верующие люди. И теперь, спустя многие десятилетия после этих событий, сердце полнится гордостью и восхищением за тех простых и не слишком грамотных людей, которые поступали согласно с совестью и оставались человечными в любых бесчеловечных условиях. Конечно, немцы и их прихвостни арестовали Михаила Степановича Грико и больше месяца пытали, но он не назвал ни одной фамилии, не добились от него ни адресов, ни паролей.
В памяти Степана Михайловича этот августовский день 1943 года отпечатался, как очень четкая фотография. Около колодца в центре двора собрались все, кого ударила в сердце весть о гибели его отца. Прямо на земле сидели и плакали его мать, сестры и брат отца, соседи. Не сдержал слез и Степа. Плакали, может быть, не совсем понимая причины общей скорби, младшая сестра Степана — Лида и брат Володя. «Не плачьте, мама, — сказал тогда Ольге Андреевне ее сынок, — вот вырасту и отомщу фашистам за отца!»
Но война кончилась раньше, чем он успел вырасти. И то детское обещание «отомстить» превратилось со временем в настоятельную потребность быть верным памяти отца и делу, за которое он отдал жизнь. Быть достойным отца и продолжить его дело — установить в мире наживы справедливость и создать такое устроение жизни, при котором не было бы богатых и бедных, несчастных и униженных. Ну а какая на земле партия ставила перед собой эти задачи? Только коммунистическая.
Но до этого момента надо было еще дожить. Семья потеряла кормильца. Мать осталась с тремя детьми, младшему еще нет и года. В семье Степа был в свои неполных восемь лет самый старший. У дяди Коли, отцова брата, хватало своих забот: свои дети, свое хозяйство. Помнится Степану Михайловичу тот первый с ним разговор:
— Ты, Степа, не падай духом! Слушай меня. Один я два хозяйства не потяну, а с твоей помощью, глядишь, и справимся. Я тебя научу, как и что надо делать!
До сих пор вспоминается Степану Михайловичу первая совместная с дядей Колей работа. Пошли окучивать картофель в самую жару, когда донимают человека и лошадь всякая мелкая нечисть — не только комары, что тучей висят над головой, но также оводы и слепни. Едят, жрут бедную животину, а Степану тоже отмахнуться некогда, ведет он лошадь, сидя на ее спине, ровно по борозде, а дядя Коля следом углубляет борозду окучником. В тот день умаялся так, что дома только перекусил, сразу провалился в сон. Сквозь сон почуял ласковую руку матери на голове:
— Работничек ты мой…
Так вот моментально прошло беззаботное детство. Забыл Степа, что такое — гулять, с ребятишками-одногодками бегать, на речке с ними купаться. Научился боронить картофельное поле, пасти коров, гонять в ночное лошадей, возить на ток с поля снопы и многое другое, без чего в деревне не прожить. Хотя дядя Коля жалел его, иногда отпускал погулять со сверстниками, а сам пас вместо него стадо.
Освобождение пришло в его родные места летом 1944-го, но только осенью 1945-го Степан впервые переступил порог школы, кстати той самой, которую строил его батька. Ему уже было десять лет. Обычно в этом возрасте ребятишки в четвертый класс идут, а он — в первый.
— Ну какая там учеба, если работы невпроворот, — вздыхает Степан Михайлович, когда мы вместе вспоминали его трудовые университеты. — Бывало, не заходя домой после школы бежим с моим другом Казиком Солеем на луг к стаду, чтобы подменить пастуха. На плече — полотняная сумка, а в ней одна книжка на двоих и пара тетрадей из обойной бумаги. Эх, да что там много говорить! Чернила делали из печной сажи.
В 1947 году его родная деревня Залешаны отошла к Польше. Белорусским семьям пришлось переезжать в деревню Незбодичи Свислочского района, где мать Степана и дядя Коля вступили в колхоз имени Мичурина. До армии Степану довелось поработать и счетоводом, и заведующим сельской библиотекой. Энергичного смекалистого хлопца, умеющего организовать и сплотить вокруг себя ребят, заметили и стали продвигать. Так вместо понятия «труд» определяющим в его жизни стало понятие «служба». В 1951 году он стал комсомольцем, а через год был избран секретарем комсомольской организации школы. В 1954 году Степан Грико стал кандидатом в члены КПСС. А «благословил» его на этот серьезный шаг директор школы Виктор Антонович Тумилович.
В армию Степан Грико уходил уже кандидатом в члены партии. Это было в 1954 году. А через два года по рекомендациям коммунистов воинской части, где он служил, был принят в партию Свислочским райкомом. Ему в 1956 году было только двадцать лет.
По возвращении домой Степан устроился работать опять на прежнее место — в сельскую библиотеку. Казалось бы, тихая, спокойная работа: веди формуляры да книги выдавай. Но на обслуживании были три деревни, которые надо было периодически объезжать с книгами. В библиотеке, за неимением клуба, собиралась вечерами самодеятельность, хранились музыкальные инструменты. Степан Михайлович и по сей день помнит всех, с кем запевал все те песни, которые звучали в то время по радио, и народные. Это учителя сельской семилетки Анна Ус, Людмила Кашалевич, Анна Лицкевич, Екатерина Матвеева, Мария Тимошевич, ставшая через два года его верной подругой и женой. На гармони играл его одноклассник Николай Качко. Хор из деревни Незбодичи и его солисты были на высоком счету и в соседних деревнях, и в райцентре.
Конечно, руководство колхоза заметило инициативного парня, да еще притом и молодого партийца. Вскоре он возглавил комсомольцев хозяйства. В это время партией была вброшена в сознание сельской молодежи формула активности: «Молодежь — на фермы!» Вот как об этом рассказывает сам Степан Михайлович:
— Этот клич был нами подхвачен. Мы организовали комсомольско-молодежную ферму в деревне Качки, заведующим там работал мой дядя Коля. На ферму пошли выпускницы местной школы Нина Середа, Лида Кивочицкая, Лида Божок, Лида Качко, моя сестра Лида и ее подруга Лида Раецкая. Да, вот именно так: семь Лид и одна Нина. К ферме был пристроен добротный красный уголок и помещение для отдыха доярок. А за стеной фермы была устроена волейбольная площадка. И хотя работа доярки всегда тяжелая, девушки умели веселиться и отдыхать так, как нынешняя молодежь уже не умеет.
Молодого коммуниста Степана Грико спокойная размеренная жизнь в свое удовольствие не ждала. Партийные поручения становились все сложнее. Его направляли туда, где требовалось принять ответственность за людей, за результаты их работы, — бригадиром полеводческой бригады в своем колхозе. На второй год работы кукуруза на его участке уродилась такая, что хоть топором руби, никакие комбайны не брали. Приезжали аграрии из других хозяйств — дивились. Первый секретарь Гродненского обкома партии тоже был доволен выращенным урожаем, пригласил на совещание в обком.
А еще через два года он уже совмещал с хозяйственной работой и партийную, стал в колхозе имени Мичурина и заместителем председателя колхоза и секретарем первичной парторганизации. Молодой коммунист не боялся тратить энергию и на мелкие дела, и на большие. Грамоты не хватало, так он одолел десятилетку заочно. Молодежи вечерами собраться было негде, так он при всяком случае напоминал председателю: «Когда клуб строить начнем?» Все время помнил, что школу в деревне батя строил. И клуб наверняка бы поставил, если бы жив остался. Поэтому Степан приходил на стройку клуба не только для проверки, как идут дела, а и сам втягивался в работу, помогая строителям. И клуб за год смастерили.
— Этот клуб в деревне Незбодичи по сей день стоит и собирает людей вечерами и в праздники, и в будни. А ведь уже шестьдесят лет прошло, как мы его открыли, — довольно улыбается Степан Михайлович.
Мы сидим с ним в его уютном доме, где во всякой бытовой мелочи чувствуется хозяйский рациональный подход. На столе перед нами в раскрытой синей папке рукопись, озаглавленная «Страницы жизни», с надписью «Светлой памяти матери моей Ольге Андреевне посвящаю». Сорок две страницы, зафиксированное в печатном виде прошлое, полное событий, которые сложились в биографию человека. Ему есть что вспомнить и чем гордиться. От трудностей не бегал, за славой не гонялся, от долга не уклонялся.
В газетной статье я могу лишь пунктирно обозначить главные моменты его дальнейшей биографии. Всю жизнь старательно учился, наверстывал упущенное в детстве и юности. Когда райком предложил получить очное образование в республиканской советско-партийной школе, с радостью согласился. После четырех лет учебы полученные знания применил на практике: курировал колхозы и совхозы как специалист управления сельского хозяйства. Потом возглавлял партийные организации колхоза «Родина» и совхоза «Подороск» Волковысского района. Работая в совхозе, поступил на заочное обучение в высшую партийную школу при ЦК КПСС, которую окончил в 1970 году. Казалось бы, теперь только шагай вперед по ковровой дорожке партийной карьеры.
Но в этом же году Степан Михайлович с красивой прямой дорожки сошел, — 2 ноября, как он пишет в своих мемуарах, «впервые прошел через проходную ИТК–11 г. Волковыска». И здесь, в исправительно-трудовой колонии, прослужил вплоть до 6 января 1994 года, отдав этой, прямо скажем, непростой службе 23 года своей зрелости… Работал и начальником отряда, то есть в непосредственном контакте с заключенными, и заместителем начальника колонии, и даже короткое время начальником. Но при этом партийных дел с него никто не снимал, все время был бессменным секретарем партийной организации.
Его служба отмечена десятком благодарностей, в том числе и министра внутренних дел, и семью памятными медалями, в том числе и «За безупречную службу» всех трех степеней. Во время его торжественных проводов на пенсию прозвучало шутливое напутствие:
Вы с честью вышли на еще один рубеж,
Едва не дотянув до генерала,
Теперь смелей — за новые дела,
Вперед, не опускать забрала!
Бывшие коллеги как в воду смотрели. Полковник Степан Михайлович Грико и не думал сидеть на диване перед телевизором. В марте того же года он принял под свое начало ведомственную охрану хлебозавода, потом — завода металлоизделий, а в 2004 году перешел в отдел Департамента охраны при МВД, и только с 2005 года стал, как он пишет, настоящим пенсионером. Ему было тогда семьдесят, а в прошлом году он отметил свое восьмидесятилетие.
За плечами большая и сложная жизнь. Ее теперь продолжают уже дети его детей Александра и Натальи. Особенно он привязан к старшему внуку Андрею, который одарил его правнучкой Дашей. Нет уже с ним его верной Марии Степановны, с которой прожил сорок четыре года. Но не гоже человеку жить одному. И теперь все радости и проблемы делит с ним Раиса Павловна, душевный и отзывчивый человек. В доме уютно и везде чувствуется заботливая женская рука.
Шестьдесят лет в Компартии, преданность ее идеалам. И на такую преданность не каждый человек способен. Ему есть что рассказать молодым коммунистам и тем юношам и девушкам, которые задумываются о смысле жизни. Это не какие-то книжные знания, это бесценный опыт личной судьбы, состоявшейся в рядах партии, которая всегда ставила своей целью счастливую достойную жизнь народа.
Георгий КИСЕЛЕВ.
Оперативные и актуальные новости Волковыска и района в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!
Правила использования материалов "Наш час" читайте здесь.