Изложив на тетрадном листке слова благодарности, она принесла их техническим редакторам и готова была уплатить любые деньги, чтобы нехитрый, но искренний текст появился в газете. Однако работники редакции решили по-иному: привели нашу читательницу к главному редактору, а я предложила ей в первую очередь рассказать о себе. Потому что рассказывать действительно было о чем.

Дитя войны

Валюшка родилась 14 апреля 1941 года, всего за 25 дней до начала Великой Отечественной. Прибавление в семействе принесло большую радость ее родителям — Екатерине Фомовне и Адольфу Петровичу Козленко. Но очень скоро эта радость была омрачена вторжением фашистов на нашу мирную землю. Мать работала на хозяйстве от зари до зари и приглядывала за детьми, а отец был обходчиком на железной дороге, что помогло ему избежать призыва непосредственно на фронт, чтобы сражаться с оружием в руках. Его фронт был трудовым, но это не говорило о том, что на оккупированной земле мужчинам было легче. Охраняя железнодорожные пути, он не единожды стоял под дулом немецкого автомата.

А жителям деревни то и дело приходилось искать убежища от захватчиков в Залешанах, где местность была лесистая и гористая, с множеством ям и неровностей, в которых можно было спрятаться. Туда всякий раз отправлялась и Валюшкина мать с детьми. Правда, однажды им «добрый немец» попался. Подошел он и говорит:

— Уходите, тут скоро стрелять будут! Или все здесь погибнете!

И мы вернулись.

Как-то советский летчик с подбитого самолета на землю упал, его сильно поранило. Так с наступлением темноты отец с матерью бедолагу к нам домой принесли и долго выхаживали. А когда он поправился и уходил, то обнял нас, детей, а мать с отцом очень благодарил. Наверное, это украинец был, его Банасиком звали.

Да, не все тогда поступок моих родителей оправдывали. Ведь за это немцы могли всю деревню уничтожить. К счастью, такого не случилось.

С детских лет — инвалидность. Связанная с последствиями войны

Валентина Адольфовна предъявила удостоверение инвалида, и я не смогла удержаться, чтобы не спросить: как случилось, что уже в послевоенное время, в восьмилетнем возрасте она потеряла глаз и три пальца на руке?

— Вы помните это?

— Ну конечно, помню! Инвалидом я стала в 1949 году. Пасла коров по загонам, веселилась, прыгала. Бежала впереди стада, по пути подбирая и разбрасывая камешки. И вдруг игрушечку такую увидела. Наклонилась, подняла ее, и… от боли потеряла сознание. Оказалось, это было самодельное немецкое взрывное устройство, которое взорвалось прямо в руках.

Недалеко от меня пасли коров односельчане — Савко Реня и Касперович Юра. Подбежали, Юрек на плечи меня взвалил и отнес в деревню. А когда в спешном порядке доставили в Гродно, я сильно плакала. Санитарочка в больнице все меня уговаривала: мол, не плачь, Валюшка, ты еще коровки свои пасти будешь!

Как видите, так оно и стало. Столько лет живу уже, и при этом работаю. Ранее — на сельхозпроизводстве в хозяйстве, теперь — на своем огороде.

Мне уже 80 лет. Живем вдвоем с мужем. Детей, к сожалению, Бог не дал. Не хватило у нас сил домик подлатать, а он уже давно этого требовал. Когда-то на хуторе стоял, а в середине шестидесятых в деревню перенесли…

Как стал новым старый домик семьи Скурат

Конечно, праздничный визит гостей, среди которых кроме Александра Говейно были председатель профкома хозяйства Татьяна Владимировна Богдан и заместитель директора Ольга Станиславовна Мисько, женщину растрогал, она робко попробовала отказаться от подарков. Мол, денег на продукты у меня хватает, пенсию получаю. Но все же попросила о другом, что ее беспокоило все последние годы: помочь в ремонте и утеплении старого дома. На удивление, Александр Александрович не отказал.

— Отошел он, посмотрел да и говорит: я вам помогу!

Буквально через день-два прислал помощников, которые оперативно сделали замеры и дома, и окон. Потом заказали окна в минской фирме.

Их изготовление заняло каких-то две недели, а затем четыре строителя приступили к работам. Домик обшили сайдингом, установили новые окна. Мало того, навели вокруг идеальный порядок, убрав строительный мусор. Доски под сараем сложили.

— И… О, мамочки! Теперь на свою хатку я и налюбоваться не могу. Все выхожу да смотрю на нее… Никогда я в такой красивой хатке не жила…

Такой хороший руководитель, этот Говейно, — восхищалась женщина. — Подобный ему разве что Иван Иванович Данченко был. Но тогда еще мы к другому хозяйству относились, к совхозу-техникуму. Я католичка, в костел хожу и за них часто молюсь.

Словом, Валентина Адольфовна так нахваливала свой старый-новый домик, что я не удержалась, чтобы его не посмотреть. Заодно и нашу читательницу домой подвезем, подумала, уже вызывая машину.

По пути с удовлетворением рассматривала многочисленные современные дома в пригородных сельских населенных пунктах Волковыщины. Не столь давно их построили переселенцы из города. И почему бы не строить, если райцентр — рядом, есть хорошая инфраструктура: природный газ и асфальтированная либо ухоженная гравийная дорога, по которой регулярно ходят автобусы. И до остановочного пункта железнодорожного транспорта Войтковичи — рукой подать. Живи да радуйся! А теперь подобным поселениям по решению Президента и правительства нашей страны будет оказываться еще большее внимание — согласно обсуждаемой программе возрождения малых деревень.

С такими мыслями я доехала до дома Скуратов и вскоре убедилась: домик действительно симпатичный, сверкает новенькими окнами. В огороде зреет хороший урожай помидоров и других овощей, где я хозяйку и старый-новый домик сфотографировала. И, конечно, пожелала счастья его хозяевам на многие-многие годы.

Валентина КУРИЛИК