Хатынь — это символ великой трагедии. Той трагедии, что на века сохраняется в народной памяти и в сердцах каждого нового поколения. Звонят колокола Хатыни… Звонят над сожженными хатами, над судьбами людей. 22 марта 1943 года Хатыни не стало. Не стало 149 жителей деревни, 75 из которых — дети…

Карательный отряд эсэсовцев безжалостно сжег деревню. Глядя, как дотлевали на весенней земле последние угли, нацистские головорезы, видимо, тешились уверенностью, что уже ничто не взойдет здесь после них: ни колос, ни цветок, ни песня. Что никто и никогда не вспомнит Каминских, Желобковичей, Яскевичей…

В ту страшную весну Шурке Желобковичу было 12 лет. У них была очень дружная семья. Вместе с ним росли четыре сестренки. Отец работал в лесничестве, был человеком крепким и добрым. И своему лесу стал заботливым хозяином. Их дом стоял на краю деревни. Большой, светлый, срубленный еще дедом. Шурка первым заметил немцев и бросился в дом. «Беги в лес, сынок, бери лошадь и скачи быстрей!» — это были последние слова матери. Их конь, любимец всей семьи, унес Шурку в спасительный родной лес и мчал еще километров семь до Замостья, к дяде Мише… Только на рассвете следующего дня дядя Миша посадил Шурку в сани и повез в Хатынь. Деревни больше не было. Дымилось страшное пепелище.

Имена жителей Хатыни, увековеченные в бронзе, знают сегодня миллионы, перед ними склоняют головы люди, приезжающие из многих стран.

Испепеленная и расстрелянная Хатынь не умерла. Всходят ее травы, прилетают весной жаворонки. Поднялись на своих старых усадьбах срубы 26 ее хат — только не из звонких сосновых бревен, а из серого бетона. Горстями песка и золы легли деревни, сожженные фашистами, в урны единственного в мире Кладбища деревень в Хатынском мемориале. Пройдите по его скорбным рядам и прочтите названия: Шауличи…, Дальва…, Княжеводцы…, Ола… Какие мирные и простые названия! Сколько в них доброты и спокойствия! И за всеми ними — люди: старые и молодые, веселые, счастливые. Их сожгли вместе с хатами и дворами, мечтами и талантами. Сожгли только за то, что они любили свой родной край, свою Родину!

«Люди добрые, помните: любили мы жизнь, и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы горели живыми в огне. Наша просьба ко всем: пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу, чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле. Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!» — эти слова наказа мертвых живым начертаны на Венце памяти из белого мрамора, возложенном на горке, в которой схоронены останки жителей Хатыни. Перед ним останавливаются все.

Навечно застыл облик Иосифа Каминского, единственного из хатынцев, кто чудом спасся из охваченного пламенем и прошитого пулями сарая. Будто сама судьба специально сберегла свидетеля народной трагедии. На 30 лет пережил он свою деревню, своего сына, которого, еще живого, поднял на руки, чтобы выйти с ним навстречу людям, чтобы бессильно стать среди онемевшего родного леса. Невысокий, неразговорчивый, Иосиф Каминский лег в землю недалеко от своих односельчан. Бронзовый Каминский с сыном на руках остался, чтобы вечно вглядываться с тревогой в каждого, кто идет к нему, вечно напоминать о своем страшном отцовском горе.

Звонят колокола над мемориальной картой Беларуси, на которую нанесены еще сотни других сожженных деревень. Этот звон сливается с траурной музыкой над могилами жертв войны. И звучит он как пламенный призыв: «Люди, будьте бдительны! Берегите мир на планете Земля!».

Елена БОГДАНОВИЧ, учитель начальных классов ГУО «Средняя школа аг. Юбилейный»