Командировка по Беларуси (ближе к западным границам) оказалась более объемной, чем думалось вначале. Видела я надписи на памятниках, захоронениях членов АК, изучала литературу, материалы уголовного дела, слушала людей, смотрела на отношение к вопросу местных властей в разных районах. Тема сложная и важная. Как быть? Мы ведь в отличие от тех, что западнее от нас, не воюем с костями, даже врага хороним и перезахораниваем. Но. К надгробью проклятых солдат несут цветы и устраивают фотосессии не только поляки и их евросоюзники. Туда уже приводят и наших детей, и те зажигают лампадки на могилах убийц своих прадедов!
Речь не только о сегодняшнем нашем отношении к фашистам, полицаям, коллаборантам, аковцам. Речь о том, ЧТО спустя годы и десятилетия запомнит общество о терроре той войны и КАК будет к этому относиться. Желающих изменить отношение к преступникам, привести нас к историческому беспамятству и переформатировать белорусскую идентичность достаточно.
Происходит все это прямо сейчас, на наших с вами глазах.
…Урочище Пороховня. За годы войны здесь расстреляно более четырех тысяч жителей Волковыска и района.
— Вот как, скажи, относиться к тем, кто все это творил?
Это был скорее не вопрос. Главе Волковысского райисполкома Михаилу Ситько, как и мне, тяжело видеть среди могил на земле, потерявшей каждого третьего, места памяти палачей наших предков. К Михаилу Михайловичу я пришла с вопросами про действия АК в регионе, а он усадил в машину и повез к мемориалам. И знаете, для нас обоих не так уж и важно, чинили зверства каратели в форме солдат вермахта или те, что с бчб-повязками, группировки АК... Все они целенаправленно уничтожали белорусский народ.
— Они, аковцы, сожгли хаты в нашей деревне. Мне бабушка рассказывала, — говорила мне женщина уже на кладбище в городе Березовка Лидского района.
Мы стояли у могил участников АК. Есть они и в агрогородке Белица, здесь захоронения преступников из банды Рагнера. Один убит советскими партизанами в 1944‑м, второй был арестован осенью того же года и приговорен к смертной казни. Казнен публично.
В 1940‑х годах так называемая борьба АК за польскую национальную идею постепенно переросла в бандитизм и мародерство. Проклятые солдаты убивали и грабили мирное население, мстили за лояльное отношение к советской власти, а где-то просто сводили личные счеты. Лидскому и соседним районам особенно досталось от отрядов Рагнера, Крыся, Сибиряка, Германа и др.
К надгробию проклятых солдат несут цветы и устраивают фотосессии не только поляки и их евросоюзники. Туда уже приводят и наших детей, и те зажигают лампадки на могилах убийц своих прадедов!
Их цель — передвинуть границы, их методы — устрашение и террор
Следственная группа Генеральной прокуратуры расследует более 280 эпизодов преступлений, совершенных участниками АК на территории современных Волковысского, Вороновского, Зельвенского, Ивьевского, Лидского, Мостовского, Новогрудского, Ошмянского и Щучинского районов. Установлено более 800 человек, погибших от рук белополяков (так их называли в народе).
Установлены факты, когда после осуждения на территории Советского Союза за убийство, совершенное в составе полицейских подразделений, такие подпольщики Армии Крайовой в последующем были реабилитированы Польшей. Мол, они были вынуждены убивать мирных жителей, поскольку выполняли задание АК.
А у нас им — памятники
У входа на кладбище за поселком Нача Вороновского района возвышается указатель Do Kwatery АК. Он направлен на кресты с буквами АК и мемориальный камень с надписью: «Здесь покоятся солдаты 2‑й батареи 77‑го пехотного полка АК под командованием поручика Яна Борисевича, позывной Крысь, погибли в 1942 — 1945 годах… Честь их памяти».
К слову, поручик Ян Борисевич (Крысь) — профессиональный военный, уроженец деревни Дворчаны — руководил соединением на границе Гродненской области и современной Литвы. Только в Радунском районе с 2 октября 1944‑го по 22 января 1945 года бандой Крыся совершено 27 терактов с убийством 56 человек местного партийно-советского актива, а также лиц, лояльно относящихся к советской власти, разгромлено три сельсовета, ограблен ряд магазинов-сельпо и местных жителей (из материалов ЦА КГБ РБ).
На кладбище в Радуни сразу у входа — братская могила АК. «Были предательски убиты 12/13 марта 1945 года в селе Пясковцы подставным подразделением НКВД, выдававшим себя за т.н. «Зеленые» (антикоммунисты). Советские забрали тела погибших и привезли их в Радунь, где они были похоронены». Так указано на мемориальной доске.
И такого полно.
Традиция политики панского недобрососедства
Польша десятилетиями вкладывается в «ополячивание» наших людей и территорий. За 30 лет создала целую сеть влияния — от антибелорусских медиаресурсов до аналитических центров. Как верно заметил в одной публикации белорусский политолог Петр Петровский, в последнее время польское влияние все больше делает акцент на вопросах исторической памяти, идентичности, на культурных проектах, гуманитарных исследованиях, образовательных программах…
Белорусов активно вовлекают в разные проекты, используют любые механизмы, в том числе «карты поляков», лишь бы максимально привязать наш народ или хотя бы его часть к Польше.
Для этого использовались также НКО, фонды и т.д. Например, фонд им. Пилсудского еще с 2003‑го занимается реставрацией, установкой памятных знаков и упорядочиванием могил своих «героев» за границей.
Во Вроцлаве еще в начале 1990‑х годов была основана ассоциация Охраны польских могил на Востоке. Ее еще называют Стража польских могил, именно так они «подписываются» у захоронений аковцев в Беларуси. Инициаторы, костяк организации — это люди, связанные с вроцлавскими университетами, городские власти и другие заинтересованные. Открыто называют памятные места бандитов АК, к облагораживанию которых приложили руку. Открыто говорят и о том, что их «экспедиции» нужны не только для поминовения погибших. Они, мол, также позволили местных поляков «мобилизовать для действий в своем сообществе».
А первый такой крест, если вам интересно, появился у нас в начале 1990‑х. На месте, где в 1945‑м были ликвидированы участники банды Тура (офицера бывшей польской армии Витольда Туронка). Об этом сейчас с гордостью рассказывает в интервью один польский политолог, профессор, имеющий отношение к ассоциации.
Закатив глазки, профессор вспоминает, как хорошо в былые годы им работалось по Гродненщине. Тогда нужными пропольскими «суполками» руководили нужные люди. «Проблем не было, — говорит. — Сотрудничество было отличным». К примеру, с Анной Садовской, которая являлась «прекрасным президентом» волковысской ячейки и «прекрасно управляла польскоязычной школой в Волковыске».
Вздыхает пан и по былому плодотворному антибелорусскому сотрудничеству с куратором ивенецкого «польского дома» Терезой Соболь. Ностальгирует по проведенным в этих районах лекциям на польский манер, выставкам книг. Рассуждая о том, как элегантно через разные подходы в умах местного населения (особенно молодежи) насаждалась вся эта польскость.
Профессор огорчен тем, что сейчас Беларусь все эти лавочки прикрывает. В конце интервью добавил: «Будет и польское возрождение, хотя, может быть, и не в такой степени, как мы себе это представляли 20 лет назад».
О предателях
Утро. Волковыск. Рядом с захоронением польских военных, погибших в 1918 — 1920 годы, появился человек (полагаю, заметив снимающего журналиста). Интересуюсь, не присматривает ли он за этой территорией. Присматривает. Не покажет ли одно из мест захоронений АК 1940‑х?
— Там уже ничего нет, снесли, — отвечает.
Показал другое. По дороге рассказывая, что там, куда он нас вел, якобы НКВД расстреляли местную интеллигенцию. Без суда, говорит, и следствия. И тут соврал человек. Зачем? Ведь правда такова, что эти люди были убиты немцами в 1943‑м (о чем сказано и на самом памятнике на польском языке), памятник поставлен жертвам фашистского террора.
— Почему, проживая на белорусской земле, не оказываете такого же внимания захоронениям тех, кто воевал с фашизмом? — задаю вопрос собеседнику.
Ответил уклончиво. В споре о бандитах АК в ответ на мое «они убивали мирных людей» начал было:
— Представьте, враги пришли в их дом. Они были вынуждены защищаться…
Честно, меня передернуло. Сами бандгруппировки Армии Крайова точно так же называли свои зверства самозащитой «от террора НКВД и злоупотреблений со стороны советской администрации». Тот же Олех (Анатоль Радзивоник из Волковыска), объединивший в 1945‑м отряды двух ликвидированных банд, помимо вооруженных диверсий, убеждал земляков в недолговечности коммунистического режима и скором возвращении «Кресов всходних» в состав независимой Польши. Подпольщики распространяли среди жителей листовки с новостями западных радиостанций, призывами бойкотировать работу советских учреждений. Отряд Олеха был уничтожен в мае 1949‑го на хуторе Рачковщина.
В областной прокуратуре мне рассказали, что многие памятные знаки АК были установлены в период 1990‑х — начало 2000‑х, скажем так, с привязкой к лицам и событиям 1943 — 1945 годов якобы на месте убитых аковцев. Однако костные останки нашли лишь в нескольких случаях.
Их перезахоронили по всем христианским обычаям, прежние памятники убрали. Еще и вот по какой причине: монументы использовались поляками и местными пропольскими активистами для проведения публичных акций. В том числе с привлечением белорусских детей, одетых в форму польских солдат АК. Активно такие акции устраивали до 2020 года, потом транслировали в зарубежных СМИ. По сути, навязывая те же цели, идеи, что и в 1940‑х руководство Армии Крайовой. Так что наша задача еще и в том, чтобы не дать использовать эти места, эту тему для идеологических диверсий.
…И вот, значит, передо мной сторонник польских оккупантов наших дней. Зачем ему белорусский паспорт, если в душе поляк?.. Хуже всего предатели. Ты вырос на этой земле, она тебя воспитала — вместо того, чтобы отстаивать интересы Беларуси, готов сдать ее панам.
Про дело Борис, кстати, напомню. Ранее в Генпрокуратуре сообщали: «Фигуранты дела, позиционируя себя членами союза, с 2018 года на территории Гродно и других населенных пунктов области с привлечением несовершеннолетних организовали и провели ряд незаконных мероприятий по чествованию участников антисоветских бандформирований, действовавших во время и после Великой Отечественной войны, совершавших грабежи, убийства мирного населения Беларуси, уничтожение имущества. Их деяния преследовали цели реабилитации нацизма, оправдания геноцида белорусского народа».
Затопившие кровью Западную Белоруссию солдаты АК бандитами и убийцами себя не считали. Но мы-то помним?
Едем в Лиду, на городское кладбище, где еще недавно евродипломаты возлагали цветы на захоронение командира 11‑й роты 4‑го батальона АК Ежи Баклажец, позывной Пазуркевич («СБ», 09.09.2022, «Когда дипломатия с приставкой евро»). Хотела посмотреть, не изменилось ли что после огласки позорного факта.
Не изменилось. На надгробии все та же надпись на польском: «Ежи Баклажец. Учитель из Лиды. Позывной Пазуркевич. Лейтенант Наднеманской группировки АК. Повешен в Лиде НКВД 2 февраля 1945. Честь его памяти». Баклажец был захвачен в декабре 1944 года. На допросе дал показания и назвал место укрытия главаря банды Рагнера.
Однако если не знать фактов (а большинство их не знает) и судить по такой табличке, то можно подумать, что здесь чуть ли не несчастный «учитель из Лиды», который не казнен за зверские преступления, а «повешен» злодеями из НКВД. И ему не всенародное презрение, а «честь его памяти». Надпись у соседнего монумента тоже с искаженным подтекстом: «В этой могиле покоятся солдаты Войска Польского, погибшие за родину в 1919 — 1920 годах». За родину, понимаете? То есть уже тогда Западную Белоруссию польские оккупанты считали своей.
У меня вопрос: в этой ситуации ничего не смущает госслужащих, специалистов, отвечающих за идеологию, историческую память (коммунальное хозяйство, в конце концов) на местах? Не смущает людей, которые должны быть хозяевами в районе?
Да, в исполком я тоже ходила. Там обещали изучить вопрос. Странно, что на него должен указывать человек со стороны.
Уважаемые читатели, мне очень интересно узнать ваше мнение по поводу захоронений АК в Беларуси. Поэтому пишите, жду.
На мой же взгляд, самое верное решение — передать останки карателей туда, где их называют героями, в Польшу. Пригодятся дудам как минимум для громких заявлений и политспекуляций. Но шум этот временный, переживем. Не примут — перезахороним на отдельное кладбище (так с недавнего времени перезахоранивают останки солдат вермахта).
Обязательно на месте таких погребений на русском (или белорусском) языке должно быть написано: кто здесь похоронен, участник какой банды, совершившей тогда-то такие-то преступления, столько-то жертв, дальше — приговор и дата исполнения. Эта информация должна быть и у местных властей. Для истории.
В ТЕМУ
Из протокола допроса обвиняемого В. И. Тихана (гражданин СССР, участник польской к/р националистической бандгруппировки АК, которой руководил Чеслав Римашевский) от 8 февраля 1946 года: «Как говорил среди участников банды Римашевский, нужно было с оружием в руках выполнять присягу и вести борьбу против советской власти, так как в недалеком будущем здесь будет Польша. Вот для этого я и имел оружие», «Римашевский говорил среди бандитов, что имеет связь с Варшавой и Лондоном через имеющийся у него приемник-передатчик, откуда он получает дальнейшие указания по проведению контрреволюционно-бандитской деятельности в борьбе против советской власти».
Материалы архива КГБ РБ.
Из протокола допроса И. И. Юркевича (состоял в АК с февраля 1942 года, псевдоним Юрек, в организацию АК вступил по предложению начальника районной полиции) от 2 августа 1946‑го: «Немцы войну проиграют, русские не придут, Польша будет большой от Балтийского до Черного моря, включая Киев», «среди нас проводилась усиленная агитация против Советского Союза. Нам говорили, что русские — это не народ и что русским нельзя верить. Лично я ходил в Барановичи за газетами, которые печатали АК». «Нам говорили, что русские войска не придут сюда, так как этого не допустят Англия и Америка. А если придут, то должны идти в леса и действовать в тылу Красной армии, совершая диверсии и проводя террор».
Архив УКГБ по Брестской области
sb.by
Оперативные и актуальные новости Волковыска и района в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!
Правила использования материалов "Наш час" читайте здесь.