Город-сад

Война в Украине, последовавшая за «майданом», прогнала с любимой родины многих ее граждан. Вместо счастливого завтра украинцы получили криминальный разгул, безработицу, обнищание население, безмерный внешний контроль. Из нормальной страны с хорошей экономикой Украина начала превращаться в самую бедную, терзаемую внутренними конфликтами страну в Европе. Скалевые этот губительный процесс наблюдают издалека, но с болью. А начиналось все у них на глазах, с «майдана» в ноябре 2013 года.

Когда, по чужой воле, в Украине затевались так называемые перемены, Юрий и Катерина с дочкой Светой и сыном Сашей жили в поселке городского типа Новгородское, недалеко от Горловки, в Донецкой тогда области, Дзержинском (нынче Торецком) районе. Жили не просто хорошо — замечательно. Благодаря градообразующему предприятию, фенольному заводу — ведущему предприятию химической промышленности Украины, единственному на территории СНГ с централизованной переработкой побочных продуктов высокотемпературного коксования каменного угля.

— На этом заводе работала большая часть взрослого населения поселка — 1 300 человек. Работали династиями, семейными подрядами. Предприятие заботилось о своих работниках. Обеспеченность жильем, достойная зарплата, подарки, путевки, насыщенная культурная жизнь и прочее. Все у нас было. Поселок условно был разделен на три части, в каждой из которых функционировали детские сады и школы, были свои медицинские учреждения, торговые предприятия, культурные и развлекательные центры. У нас было все. Мои родители, их родители, другие родственники работали на заводе. Я тоже, окончив вуз и получив специальность бухгалтера, устроилась туда. Вскоре получила должность главного бухгалтера. Там и с мужем познакомилась, он работал у нас инженером. Пара месяцев встреч привела к свадьбе, — рассказала Катерина.

Молодая семья жила в трехкомнатной квартире. Достаток был выше среднего:

— На море ездили три раза в год. Купили хороший автомобиль, сделали капитальный ремонт в доме. Жили — не тужили, мирно, дружно, достойно. Друг друга любили, деток растили, о будущем загадывали.

Ту жизнь супруги вспоминают с доброй грустью. Говорят, что трудно забыть место с красивой природой и чистыми улицами. Поселок просто сверкал от зелени и чистоты. Потому что все работники завода регулярно выходили на субботники. Не было разделения на руководителей и рабочий класс. Подметали, пололи, убирали все с одинаковым рвением. Потому что любили свою малую родину и хотели видеть ее самым уютным местом в мире. Или, по крайней мере, на своей большой Родине — Украине.

— Если бы кто спросил у любого жителя нашего поселка, хочет ли он что-то менять, куда-то ехать, то каждый бы недоуменно пожал плечами. Куда? Зачем? Что за глупости вы говорите? — уверена Катерина.

Линия фронта

Все продолжалось до тех пор, пока не начала меняться власть. Самое страшное завязалось весной 2014 после образования Донецкой Народной Республики (ДНР), на территории которой оказался поселок. Потому что дальнейшие отношения властей Украины и ДНР привели к вооруженному конфликту, собственно — к гражданской войне.

Поселок Новгородское с четырьмя тысячами жителей вместе с трехсоттысячной Горловкой оказался как раз на линии настоящего фронта, между украинскими войсками и войсками самопровозглашенной Донецкой Народной Республики. Первая перестрелка случилась в середине лета, в конце июля. А потом что ни день, то стреляли. И снаряды летели, и пули: то с одной стороны, то с другой, а чаще — с обеих. Катерина говорит, что простые люди о том, какая из воюющих сторон права и насколько, не задумывались. Так как для перепуганных жителей невелика разница, откуда прилетел снаряд. Главное, что дома нет. Что близкий человек погиб, а ты не знаешь, что тебя завтра ожидает:

— Правда, случаи гибели мирного населения все-таки больше происходили в Горловке. Но и у нас было очень страшно. Бывало, расстаешься утром: мы с Юрой на работу, Света в школу, Саша в детский сад, а мысль мелькает, что можем не встретиться больше. Близость химического предприятия еще больше усугубляло волнение. Идешь на работу, а над головой снаряды свистят. Если попадут в корпуса предприятия, то не избежать экологической катастрофы, а в худшем случае — гибели множества людей.

Лето в том году было на редкость жарким, невозможно было в квартире с закрытыми окнами находиться. Помню августовский вечер, разговариваем с братом с севера по видеосвязи. Обсуждаем что-то увлеченно, а он вдруг говорит, чтобы я окно закрыла, ветер сильный. А это не ветер был — от ударной волны шторы колыхались. Сильно. Вероятно, где-то недалеко снаряд бахнул.

Катерина говорит это обыденным тоном. И это страшно, когда такие вещи входят в повседневное бытие.

— Кроме ежедневного страха, стал насущным и материальный вопрос. Как-то быстро после переворота начало заметно ухудшаться экономическое положение жителей одного из самых благополучных населенных пунктов Донецкого региона. Дела на фенольном заводе шли, мягко говоря, не очень. Сеть сбыта разрушалась, производственная цепочка рвалась, реализация продукции резко падала. А ведь раньше мы поставляли огромными партиями свою продукцию в Китай, Индию, другие страны.

Стали массово сокращать людей. Сначала всех пенсионеров убрали. Потом придумали какую-то усиленную медицинскую комиссию, которая отбирала работников только с богатырским здоровьем. В итоге вместо 1 300 работающих осталось 660. А средняя заработная плата с 2 900 гривен упала до 2 000. Это к осени 2014 года. Когда после «майдана» прошел не полный год. Забегая вперед, скажу, что сегодня там зарабатывают в среднем 1 300 гривен.

Однажды Юрий, вернувшись домой с работы, сказал:

— Все, хватит. Нельзя так больше жить. Неизвестно, когда и как это закончится и закончится ли вообще. Хотя бы ради детей надо менять место жительства.

Катерина не раз сама об этом думала. Да и девятилетняя Светлана полностью родителей поддержала.

Немного раньше Скалевых приглашали к себе родственники, которые на тот момент жили в Москве. Вот туда они изначально и поехали. Зная положение, в котором оказались близкие ему люди, бизнесмен Вадим Селихов предложил молодой семье переезд.

— Было несколько вариантов. Один из них — отправиться вместе в Беларусь, в местечко Краски, где Вадим приобрел старинную усадьбу Сегеней. Сказано — сделано. В начале 2015 года вместе с Селиховыми мы отправились в путь.

Новая жизнь

Дорога выпала на пасмурную погоду. За десять часов пути не встретилось путешественникам ни церквушки, ни деревни, ничего примечательного. А может, просто не заметили.

— Была тревога, все-таки в неизвестность ехали. Без денег, с минимальным количеством вещей. На душе было нерадостно. И природа с погодой не внушали оптимизма. Снега не было. Черные поля, черная, хоть и добротная дорога. О том, что Беларусь красивая страна (а мы это слышали не раз), наглядно поняли, только когда въехали на территорию усадьбы. Поразил воздух, чистый-чистый. И дом, увитый девичьим виноградом, — передала первые впечатления от нового места жительства Катерина.

Потом были чудесные полгода в кругу родственников, в красивом доме, в теплой атмосфере. Много работали. Все. Потому что усадебный комплекс находится в стадии реставрации.

— Приехал Вадим и говорит, что надо обрывать лиану, чтобы восстановить часть башенной стены. Но это такая красота! Потому мы ее скрутили осторожно, а после проделанной работы назад опустили. Сохранили, короче, — улыбается молодая женщина воспоминаниям.

Ей, выросшей «на этажах», вначале нелегко было много заниматься физическим трудом, но она не унывала. Тем более, результат проделанной работы радовал. А время бежало быстро:

— Почти сразу мы с Юрой поняли, что здесь бы хотели строить свою дальнейшую жизнь. То есть, не именно здесь, а в близлежащем Подороске. Вскоре после приезда сходила в местную сельхозорганизацию. Очень мне понравился тогдашний ее руководитель, Михаил Леонидович Бойко. Чувствовался настоящий хозяин. И умный человек. В нашу ситуацию он вник сразу, с двух слов понял, что нам надо. Возможно, даже больше нас. И предложил оформить нужные документы и выходить на работу. Мне он предложил должность бухгалтера. А Юре — инженера по охране труда. Почти как в прошлой жизни.

Мы с радостью приняли предложение. Было очень приятно, что дали отличную трехкомнатную квартиру. А в 2016 году район направил меня на бесплатное двухгодичное переобучение, после которого я получила белорусский диплом о втором высшем образовании и, почти сразу, повышение по работе. Сейчас я главный экономист.

Вероятно, Катерина бы успешно и сейчас работала в этой должности, но Юрий рассказал однажды, что у его коллеги родился ребенок. С тех пор его самым большим желанием стало появление в семье младенца. Спустя неполный год на свет появился Евгений Скалевой. К слову, назван он был в честь церковного послушника.

— Стояли мы в церкви, батюшка окликнул молодого мужчину — Евгений. Катя вскоре родить должна была. Вот и возникла у меня мысль, что это знак. Тем более что имя хорошее, красивое, — рассудил Юрий.

Вот уже больше года, как Скалевые стали многодетной семьей. Младшенький родился здесь, но по закону считается украинцем. Хотя какая разница. В Беларуси одинаково комфортно живется представителям всех национальностей и конфессий.

Этот факт до сих пор вызывает у украинской семьи уважение к стране. Говорит, что много мест, где мирно уживаются разные люди, но чтобы настолько равным было отношение к ним окружающих людей, и представителей власти — это скорее исключение из правил.

Беларусь стала для всех членов семьи Скалевых второй родиной. Которую они полюбили всей душой. И где хотят жить постоянно. Но первую, кровную родину тоже не забывают. И тоже любят. Так, как родители любят больного или неудавшегося ребенка.

Любовь с болью

О том, что делается в родной Украине, в поселке и его окрестностях, рассказывают Катерине и Юрию Катин отец, брат и сестра мужа, друзья и знакомые семьи. К сожалению, ничего хорошего.

— Мама умерла десять лет назад, папа с нами жил. Когда мы бежали от войны сюда, папа не поехал с нами. По большей части, из-за Юриных родителей. Они жили на селе, здоровье имели неважное. После «майдана» и последующих за ним событий там не стало воды. Перебои, они везде есть, но там полностью исчезла вода. У папы машина. Так он им привозил дважды в неделю из колодца. Чаще не было возможности. Вот и приходилось экономить, чтобы хватило, — рассказала Катерина.

Много чего не знакомого, к счастью, белорусам, известно белорусской украинке. Недавно, например, отец рассказал, что в поселке мужчина вышел на балкон покурить, а бандиты из снайперов поразвлечься решили. Стали стрелять по огоньку. Убили человека. Да. В развернувшейся на Запад Украине для того, чтобы расстаться с жизнью, часто немного нужно. Достаточно куртку не того цвета надеть, или фразу с неправильным акцентом произнести. Или просто свет не выключить и привлечь внимание криминальных хозяев страны.

— Папа говорит, что наш процветающий поселок вымер. Большая часть людей уехала. Остальные сидят по домам. Чуть стемнеет — на дворе пусто, как будто нет людей. Завод на ладан дышит. В газетах пишут, что если не прекратятся обстрелы Новгородского, если серьезный снаряд порвет заводской накопитель с промышленными отходами, то загрязнена будет большая территория в районе Торца. А стрелять не прекращают.

От инфраструктуры богатого городка остались крохи. Больница, например, стоит без крыши, вода после дождя даже на первый этаж попадает. А там лежат больные люди. Приходится на всем экономить, так как жить в тепле, при свете, с достаточным количеством воды могут позволить себе немногие люди.

— Хотели выслать папе деньги, чтобы он на кладбище оградки возле могил Юриных родителей поставил. Не хочет. Говорит, что только если бетонное что-то сделать. Металлические сорвут и продадут.

К событиям после выборов Катерина и Юрий относятся крайне отрицательно. Считают, что решать вопросы можно, только сидя за столом переговоров.

— Представьте свой план по пунктам. Докажите, что если будет так, то произойдет вот это. Только в таком случае получится конструктивный диалог. А просто так говорить, это лишнее. Я уже молчу про акции протеста и тому подобное. Не понимаю, как можно не замечать того факта, что после распада СССР все страны начинали примерно с одинакового старта. Беларусь же отличается от всех в лучшем смысле. От всех и во всем.

— Вы уедете в Украину, если там все станет хорошо? — спрашиваю напоследок.

— Ничего хорошего уже там не будет, — отвечает Катерина.

— А у нас в связи с последними событиями? — задаю другой вопрос.

— Ничего, все пройдет. Батька разрулит, — уверенно говорит она.

Светлана КУХАРЕВА