В деревне Матвеевцы переселенцы из Чернобыльской зоны живут на длинной улице с красивыми просторными домами, которая носит название Хойникская. Потому что почти все семьи, которые беда заставила сорваться с насиженных мест и, уехав в неизвестность, оказаться за полтысячи километров от родного дома, раньше жили в районе, центром которого является город Хойники.  В районе, большая часть жителей которого подлежала обязательному отселению в ближайшие месяцы после аварии на ЧАЭС. В числе первых, в 1991 году, приехали к нам на постоянное место жительства Александр Васильевич и Мария Арсентьевна Аникейченко, которые вспомнили первые дни после произошедшей 26 апреля 1986 трагедии и рассказали о переезде на новое место жительства, о горечи утрат и желании вернуться назад.

Впрочем, в конце апреля 1986 года этой семьи еще не было. Была молодая женщина Мария Карницкая с мужем Юрием и двумя дочками, проживающая в деревне Кожушки (около 20 километров от АЭС) и Александр Аникейченко из деревни Поселичи, молодой водитель богатого и известного в 80-х годах прошлого века колхоза «Рассвет». Эта большая деревня не входила в тридцатикилометровую зону, располагалась чуть дальше. В первое время после аварии на ЧАЭС там даже были  построены многочисленные кирпичные дома (примерно на 50 семей), в которых разместились переселенцы из деревень, находящихся ближе к атомной электростанции. Почему так происходило, до сих пор многие не понимают, ибо и Кожушки, и Поселичи находились в одном и том же Хойникском районе. Так что те, кто был переселен в Поселичи, позже вынуждены были снова менять место жительство.

— Я попала именно в эту категорию. Но я расскажу по порядку. О том, что произошло что-то нехорошее на реакторе, мы узнали вечером следующего дня. Мы же Припять часто посещали, в этом красивом городке, где жил обслуживающий АЭС персонал, в магазинах был богатый выбор мясной и молочной продукции, фруктов, овощей… Кто-то из односельчан пошел «отовариться», а вернувшись, рассказал, что в Припяти что-то ужасное творится — магазины не работают, по улицам ходят люди в масках, а немногочисленные горожане советуют поскорее уезжать отсюда, потому что «произошла авария на четвертом энергоблоке». В то время про радиацию никто из нас не знал и ни я, ни другие сельчане из Кожушков особого значения этому взрыву не придали. И были достаточно спокойны, несмотря на то, что видели постоянно движущиеся машины в сторону Припяти и обратно и необычные пятнистые самолеты, летящие в направлении АЭС. Мы считали, что если власти нас ни о чем не предупреждают, значит — серьезной опасности нет, — вспоминает Мария Арсентьевна.

А поэтому люди жили как раньше. Первого мая, например, большая часть сельчан сажала картошку, а дети свободно, радуясь наступившей весне, играли на поле и в лесу. Но именно в этот день, к вечеру, к Марии пришла родственница и рассказала о том, что Припять вывозят, что пожар на станции до сих пор не потушен, что радиация может и до нашей деревни дойти, а это очень опасно. Однако люди считали, что бороться с этой неизвестной радиацией можно так же, как с любой инфекцией. А потому в целях обезопасить себя и свои семьи, они кипятили воду и молоко перед употреблением. В первые дни на здоровье никто не жаловался, вот и считали, что «пронесло». Правда, Мария узнала, что погиб ее знакомый парень, который тушил пожар на станции, но думала — что от огня.

А вечером второго мая в деревне было созвано экстренное собрание, на котором было сказано, что завтра утром все женщины с детьми должны будут покинуть временно Кожушки.

— Утром прибыли 12 автобусов, меня с дочками, семилетней Таней и двухлетней Наташей, в числе других мам и детей, вывезли в Мозырь. Там почти сразу обе девочки заболели — температура высокая и тошнота. Думали — ОРВИ. Я тоже плохо себя чувствовала — подташнивало и мельтешило в глазах, но считала, что забеременела. Так мы попали в больницу. Уровень облучения там измеряли детям постоянно, но ничего не говорили. А 28 мая, сразу после выписки, нас отправили в Адлер, разместили в санатории, — на глазах женщины слезы. Говорит, что спокойно вспоминать про все это так и не научилась. — В Адлере я получила письмо от матери, из которого узнала, что всю деревню вывезли и расселили по другим местам. Брать вещи и животных, даже домашних питомцев, строго запретили. Деревня наша большой была (свыше 200 семей жило), дружной и красивой. Но стала совсем пустой, а моим односельчанам пришлось начинать жизнь, можно сказать, с чистого листа.

Через год Мария с дочками вернулась на родину. То есть, в Мозырский район, к родственникам. Там им предложили новое место жительства — деревню Поселичи, где были построены для отселенцев добротные и просторные дома.

— Так у меня появилось новое постоянное место жительства. То есть, я думала, что постоянное. Во время моего пребывания в Адлере муж нашел другую женщину, а я стала «разведенкой» с двумя малолетними детьми. Тяжело, конечно, было, но на помощь мне всегда приходил Александр, мой нынешний муж, — улыбается воспоминаниям Мария.

Она устроилась в поселичскую контору бухгалтером, где и познакомилась с колхозным водителем Александром Аникейченко. Он сразу увлекся симпатичной женщиной, да и ей по вкусу пришелся молодой мужчина, относившийся к ее дочкам, как к своим. Ни разу не женатый, Александр считался завидным женихом. А потому Мария сразу приняла его предложение о вступлении в брак.

— Я считаюсь ликвидатором, потому что с 27 апреля 1986 года вывозил скот и корма из деревень, расположенных около Припяти и ЧАЭС. Мария мне сразу понравилась, Таня и Наташа быстро стали родными. У нас все так хорошо складывалось…, — Александр Васильевич оказался немногословным.

Его мысль продолжила жена. Да, в Поселичах она чувствовала себя счастливой, как никогда. Престижная работа, хороший муж, полноценная семья, комфортный дом с ухоженным приусадебным участком… Мария поступила в университет.

— Я уже на третьем курсе была, а еще — третьего ребенка ждала. Счастью моему не было предела. А тут… новый выброс на реакторе и настоятельные рекомендации поменять место жительства. Мы бы с Шуриком остались, но думать надо было о детях, а не о себе. Многие нас «сватали» — из Херсона приезжали, из Луганска, из Витебска, из Гродно… Однажды мы чуть было не приняли предложение о переселении в Луганск. Какое-то внутреннее чутье удержало. А буквально через неделю приехал председатель Денисевич из Матвеевцев. Очень нам понравился и он сам, и описание хозяйства. В августе 1991 года приехали в ваш район посмотреть на место  предполагаемого жительства. Решили, что это именно то, что нам нужно.  В сентябре муж поехал в Матвеевцы с другими мужчинами из Поселич, чтобы строить для семьи дом. А семья тем временем больше стала — Олечка, третья дочь, у нас родилась. Новый 1992 год мы встречали уже здесь.

В Матвеевцах у семьи Аникейченко все сложилось неплохо. Александр как устроился водителем в хозяйство, так и до сих пор работает (хоть уже и на пенсии). Мария сначала в бухгалтерии трудилась, а потом получилось так, что стала она дояркой. Да не простой, а одной из лучших. Около десяти лет назад она первой в хозяйстве надоила рекордное количество молока, за что получила награду, к слову — не первую за трудовую деятельность. Александр Васильевич и Мария Арсентьевна гордятся тем, что достойных дочерей вырастили и  уже не только внуков, но и правнуков имеют.

Но, несмотря на то, что они прижились здесь, гармонично влившись в ряды местных жителей, родную землю они так и не смогли забыть. Практически каждый год навещают малую родину. Поселичи — деревня жилая, в последние годы там даже количество жителей увеличивается за счет приезжих из других, неблагополучных, стран. А вот родная деревня Марии, Кожушки, можно сказать, стерта с лица земли. Особенно после пожара в июне 2015 года, который сжег все дома в деревне, в том числе и родительский дом Марии:

— В Кожушках брошенные дома горели и раньше, но теперь там вообще ни одного дома не осталось. Это так страшно и больно, когда на месте твоего отчего дома только остатки кирпичной печи имеются и каркас металлической кровати, на которой когда-то к маме прижималась. Раньше, при посещении родной деревни, я подолгу ходила по пустым комнатам и вспоминала-вспоминала-вспоминала. Эти воспоминания, которых я теперь лишена, приносили мне неимоверную радость. Хорошо, хоть кладбище огонь не тронул. Здесь у нас теперь проходят так называемые «встречи односельчан». В последнее время добираться из Матвеевцев в зону отчуждения стало сложней — хозяйство больше не предоставляет транспорт для таких поездок. А побывать на малой родине ох как хочется!