Затем в Москву приходит более требовательное послание: «Мы уверены, что разобьем польскую армию в течение недели. Однако в таком случае под немецкой оккупацией оказались бы территории, которые определены в Москве как сфера влияния СССР... Не считает ли возможным Советский Союз выступить против польских сил и занять эти территории?»

Советское руководство уклонялось от настойчивых предложений Германии. 5 сентября В. Молотов ответил: «Мы считаем, что время еще не наступило... Чрезмерная поспешность может принести нам вред и способствовать сплочению наших врагов».

Риббентроп 9 сентября снова послал Ф. Шуленбурга к В. Молотову. Нарком заверил посла, что советские войска ждут, пока не падет Варшава. На следующий день он заявил Ф. Шуленбургу, что советское правительство намерено использовать продвижение германских войск, чтобы убедиться, что Польша распалась и что Советскому Союзу необходимо прийти на помощь белорусам и украинцам. Таким образом, главным для СССР являлись не военные действия против польских вой­ск, а занятие этнических территорий, населенных белорусами и украинцами.

С этого времени в центральных и республиканских газетах начали печататься статьи о тяжелой судьбе нацио­нальных меньшинств на восточных территориях Польши. Пропагандировалась идея срочной помощи белорусам и украинцам, так как в скором времени они могли оказаться под германской оккупацией. Одновременно с подготовкой общественного мнения проводились мероприятия военного характера. 11 сентября был отдан приказ о создании Украинского и Белорусского фронтов. Отныне запрещалась публикация данных о выпуске продукции в различных отраслях промышленности и о транспортных перевозках. Но части Красной Армии военные действия не начали.

Чтобы заставить СССР выполнять достигнутые договоренности, нацистские лидеры стали использовать политический шантаж. В Москву было направлено послание, в котором говорилось, что Германия приостановит наступление против Польши, а на ее восточных землях будут созданы буферные государства (белорусское, украинское, польское). В ответ в Берлин было направлено также жесткое заявление, в котором подчеркивалось, что в случае принятия германской стороной такого решения Советский Союз вообще не начнет военных действий. Однако благоприятное для советского руководства развитие международных событий на Востоке (15 сентября было заключено советско-японское перемирие), а также переход частями вермахта «линии Керзона» (14 сентября был окружен Брест, а 15 сентября пал Белосток и под угрозой захвата оказался Львов) стали решающими в изменении прежней позиции «ожидания».

В 16.00 16 сентября в частях Красной Армии Белорусского фронта был зачитан приказ о выступлении 17 сентября в освободительный поход на запад. В приказе подчеркивалась освободительная миссия советских войск, которые должны оказать срочную помощь украинским и белорусским рабочим, чтобы спасти их и взять под защиту от врага. Но кто этот враг, не уточнялось. Советским вой­скам было запрещено бомбить и обстреливать из пушек населенные пункты. Требовалось проявлять лояльное отношение к польским военнослужащим, если они не будут оказывать вооруженного сопротивления. Белорусским фронтом командовал командарм 2-го ранга М. Ковалев. Начальником штаба являлся бывший глава советской военной миссии в Берлине комкор М. Пуркаев. Фронт состоял из 4 армий (3-й, 4-й, 10-й и 11-й), 23-го стрелкового корпуса и Дзержинской конномеханизированной группы. Всего насчитывалось 200 802 бойца и командира.

Войскам Белорусского фронта, по данным польских авторов, противостояло 45 тыс. польских солдат и офицеров, из которых примерно половина не была вооружена и сведена в конкретные воинские части. Вдоль границы с БССР тонкой линией располагались части корпуса пограничной охраны численностью 8 тыс. человек. Около 2 тыс. моряков входило в состав Пинской речной флотилии. Наиболее боеспособной являлась самостоятельная оперативная группа «Полесье». Ею командовал генерал Ф. Клеберг, которому удалось собрать около 17 тыс. солдат и офицеров. Однако из них только половина была сведена в боевые единицы и вооружена.

Как видно из этого краткого обзора, серьезной польской вооруженной силы, которая могла бы противостоять как войскам Белорусского фронта, так и вермахта, на территории Западной Беларуси не было. СССР не объявлял войну Польше, правительство которой также признавало, что состояния вой­ны с Советским Союзом нет. Поэтому в своем приказе польской армии маршал Э. Рыдз-Смиглы 17 сентября 1939 г. подчеркивал: «С Советами не воевать, в бой не вступать, за исключением если они будут атаковать или попыток разоружения наших частей... Войска, к которым подошли Советы, должны вступать с ними в переговоры в целях выхода гарнизона в Румынию или Венгрию».

Приказ Э. Рыдз-Смиглого, который был принят после консультаций с членами польского правительства, способствовал тому, что военных действий между польскими и советскими войсками фактически не было. Согласно польским источникам, зафиксированы около 40 случаев сопротивления пограничных патрулей, а также бои в полосе Белорусского фронта под Кобрином, Гродно, Вильно и Белостоком. Наиболее упорные бои развернулись 20-21 сентября в Гродно, где 15-й танковый корпус потерял до 12 танков, а также 47 человек убитыми и 156 ранеными 1. Потери, понесенные частями Белорусского фронта при освобождении Гродно от польских военных формирований, объясняются плохим взаимодействием танковых и стрелковых подразделений, участвовавших в этой операции, а также полным отсутствием разведданных о противнике.

Большинство белорусского населения края воспринимало тогдашние события как акт исторической справедливости, встречало Красную Армию как избавительницу от национального гнета, цветами и хлебом-солью. В городах и деревнях возникали многолюдные митинги, на которых рабочие приветствовали своих освободителей. В некоторых местах создавались военно-революционные комитеты. Они организовывали отряды из рабочих и крестьян, которые разоружали полицейских и осадников, брали под охрану железнодорожные мосты, предприятия, другие объекты. Наиболее эффективными были боевые действия тех подразделений Красной Армии, которые опирались на поддержку созданных партизанских отрядов (особенно активных в Гродненском и Пинском уездах), а также местного населения.

В 13 часов 22 сентября 29-я танковая бригада 4-й армии вошла в Брест, который был занят германскими войсками генерала Г. Гудериана. Состоялся импровизированный парад советских и германских воинских частей. По воспоминаниям командира танковой бригады С. Кривошеина, на переговорах с Гудерианом он предложил следующую процедуру импровизированного парада: «В 16 часов части вашего корпуса в походной колонне со штандартами впереди покидают город, мои части, также в походной колонне, вступают в город, останавливаются на улицах, где проходят немецкие полки, и своими знаменами салютуют проходящим частям. Оркестры исполняют военные гимны». Г. Гудериан, который настаивал на проведении полноценного парада с предварительным построением войск, согласился на предложенный вариант.

После подписания 22 сентября советско-германского коммюнике германские войска должны были уйти на запад. Однако согласованная демаркационная линия была через неделю изменена в соответствии с заключенным 28 сентября договором «О дружбе и границе» и перенесена восточнее. Согласно секретным дополнительным протоколам, приложенным к договору, восточная часть Варшавского и Люблинского вое­водств, которые ранее должны были быть заняты советскими военными соединениями, отходили к Германии. В результате этих политических комбинаций германского и советского руководства к западнобелорусским этническим землям были присоединены западные поветы Белостокского воеводства с преимущественно польским составом населения (без Сувалкского и большей части Августовского поветов), а также Ломжинский повет, восточные части Остроленкского и Остров-Мазовецкого поветов Варшавского воеводства. Тем не менее и после присоединения поветов с большинством польского населения белорусы в западной части Беларуси составляли подавляющее большинство.

Рижский мир в судьбе белорусского народа.
1921-1953 гг. Книга 2 [Электронный ресурс]
/А.А. Коваленя, В.В. Данилович, О.Н. Боровская [и др.].
Минск: Белорусская наука, 2014.