Уходил на войну паренек… - Новости Волковыска и района, газета "Наш час"

Электронная подписка на газету Наш час

Пятница, 06 Мая 2016 00:00

Уходил на войну паренек…

Василий родился в семье, где все привыкли трудиться от зари до зари. Отец Дмитрий Алексеевич и мать Мария Никитична крестьянствовали в одном из колхозов Лебедянского района Липецкой области, на берегу речки с необыкновенным названием — Красивая Меча.

Земля была черная от гумуса, богатая, да разжиться на ней труженикам власти не давали. Чтобы содержать семью с пятью детьми, отец в осенне-зимнее время уходил на приработку в Москву, где славился как хороший жестянщик по крышам.

Василий уже с шести лет знал, что такое трудодень. Гонял с другими ребятами лошадей в ночное, и за каждую ночь ему писали два трудодня. За трудодень по осени давали по 500 граммов зерна. А потом помаленьку втянулся и в другую колхозную работу вместе с матерью и отцом. И, конечно, присматривался к отцовскому ремеслу. И в пятнадцать лет отец взял его с собой в Москву. А там пристроил в организацию Метростроя учеником слесаря. Это уже был 1939 год. Работа была видная, уважаемая, ударная. Там он узнал, что такое социалистическое соревнование и комсомол. Работа спорилась, жизнь нравилась.

Когда началась война, ему было семнадцать. Как и все парнишки его возраста, устремился на фронт. Явились целой группой в военкомат. Военком замахал на них руками:

— Куда вы, хлопцы! Вас там, как щенят, прихлопнут! Идите, работайте! Здесь вы тоже помогаете фронту!

Но недолго отфутболивали подростков. Если в бой еще не годились, то держать лопату и копать землю могли. Вот их и направили на сооружение оборонительных укреплений за Брянские леса. Выкапывали противотанковые рвы шириной семь метров и глубиной — два с половиной. Поскольку Василий был слесарем, ему поручили отбивать лопаты. А это тоже непросто — помаши молотком целый день по железу!

А работа оказалась впустую. Обошли их немецкие войска, и ребята очутились у них в тылу. Пришлось выходить лесами к своим. Как-то вышли, а тут им новое направление — пробиваться до Пензы и дальше к Уралу. И это не пять-шесть человек, а колонна бойцов трудового фронта. Прошли Чувашию, Мордовию, Мари, до Казани. И где указывало командование — валили деревья и строили доты. Что ели, где спали, — лучше не вспоминать. Что придется и где придется. Пришла зима. Немцы стояли под Москвой, с вожделением рассматривали в бинокли Воробьевы горы.

Василий со знакомыми ребятами по-прежнему рвались на фронт. Хотя с бескормицы еще худей стали, но военкомы на них стали смотреть задумчивей. Фронт требовал пополнений. Потери были большие. Ребят направили пешком от Казани вдоль Волги до Горького. От Горького — поездом до Москвы. Там Василий попал в 145-й артиллерийский полк. Наскоро обмундировали. Василию не хватило шинели, выдали телогрейку и винтовку с патронами. Кому не хватило винтовок, тот получил по две гранаты. День гоняли на плацу, ночью объявили митинг. Василий запомнил слова комиссара:

— Сегодня пойдем в наступление. На нашем участке танков у немцев нету. Мы должны их отбросить. Не робейте, хлопцы! Прорвемся!

Василий даже не знал, как заряжают винтовку. Взводный ему показал. Большинство таких, как Василий, были необученные и необстрелянные пареньки, не достигшие девятнадцати лет. Вот они почти все и полегли на том подмосковном поле. У немцев были пулеметы и минометы. В десять утра по сигналу ракеты под крики «За Родину! За Сталина!» поднялись за командиром и — полегли… Фашисты встретили их сплошным огнем.

Василий не знал ни одного человека не только в роте, но и в своем взводе, он бежал, стараясь не отстать от командира роты. И, когда тот упал в снег, Василий упал тоже. Когда осматривался, то видел, что все лежат. Может быть, ждут вечера, чтобы организованно отступить?

Он совсем замерз, лежа на снегу, в телогрейке, которая промокла. Когда стало темнеть, кто-то тронул его за рукав:

— Ты живой?

— Живой.

— А чего лежишь?

— Так все же лежат.

— Чудак, они все убиты.

— Не может быть!

— Сам посмотри!

Василий подполз к комроты. На лбу его была черная точка, след пули. Вслед за нашедшим его бойцом Василий выполз с поля назад, за снежный бруствер, где были уже наши. И наткнулся на политрука, который вел группу солдат. Не успел даже погреться, как его снова завернули на поле в наступление. Встретил тот же плотный минометный и пулеметный огонь. Половина полегла сразу же. Поле все простреливалось. Василий заметил воронку. Заполз туда еще с одним бедолагой. Это и спасло.

Поутру подошел к месту захоронения убитых, снял с одного солдата шинель почище и поцелей, перекрестился:

— Извини, браток, мне еще воевать!

…И как-то внезапно увидел знакомого парня по Метрострою, Володьку. Обрадовались встрече. На фронте знакомого увидишь, как дома побываешь.

— Пойдем на кухню, подзаправимся!

— Не могу, Вася, устал! Ты принеси мне сухариков!

— Ладно, жди!

На полевой кухне давали горячую кашу. Полез в вещмешок за котелком. Вот тебе и поел! Весь котелок изрешечен пулями. Солдаты засмеялись, а повар сказал: «Не жалей, главное — вот этот котелок целый!» — и показал на голову Василия. Нашли ему другой котелок, сам поел и набрал в него каши для Володьки, выпросил сухарей.

Возвращается — что такое! На том месте, где он оставил Володьку, бойцы сгрудились, а Володька лежит на снегу убитый. Сразил его немецкий снайпер. Этот снежный вал, за которым прятались, был не сплошной, а с прорехами. И, видимо, Володька выглянул в одну из них. Вот и подстерегла его вражеская пуля. Смерть приятеля поразила Василия. Он уже не надеялся, что сам останется жив.

Еще ходили в атаки. В конце концов, от их батальона остались считанные бойцы. Тогда их отвели в тыл на переформировку. С удивлением Василий обнаружил, что во рту не хватает одного зуба — выбило минным осколком. Такую малую жертву взяла от него смерть. И дальше все ходил по краю жизни и смерти, пока воевал. Потому что, как всем известно, сапер ошибается один раз. А уже прослужил до конца войны в аэродромной миносаперной службе, состоявшей из двенадцати специалистов-саперов. Команда перелетала самолетом вслед за линией фронта и готовила для наших самолетов брошенные и заминированные немцами аэродромы.

Весь этот рассказ я услышал из уст самого Василия Дмитриевича Зайцева, русского человека, нашедшего вторую родину в Беларуси.

А получилось это так. Приступила его команда к разминированию очередной взлетной полосы близ деревни Борисовщина Гудевичского сельского Совета. Дней десять там стояли. А рядышком в Дублянах был клуб. Годы-то молодые, свое брали! В том клубе на танцах и познакомился с местной девушкой Ниной Хомко. Да приглянулся не только ей, но и своей будущей теще Вере Ефимовне. Пока шла война — переписывались. После войны Нина с матерью зазвали его в Беларусь. Хоть он им честно написал, что еще с войны болен туберкулезом и зачем он им хворый. Ответ был такой: «Приезжай — вылечим!» И ведь вылечили. И всякими народными снадобьями, а главное — любовью. Конечно, Василий не отказывался и от традиционного лечения в больницах и санаториях. Но любовь действовала сильнее.

А сколько он их, больниц и госпиталей, прошел и пролежал — это уму непостижимо! Сколько нужно было терпения и мужества (да, именно мужества!), чтобы в течение двенадцати лет ездить из Репли в Волковыск на тяжелую процедуру — наложение искусственного пневмоторакса. Но он упорно шел к цели — стать здоровым человеком. Занялся физическим развитием и оздоровительным бегом. И победил болезнь.

И все это время ведь не на печи лежал, а работал. Председателем сельского Совета в Репле, секретарем парткома совхоза «Волковысский». И последняя самая хлопотная работа — зав. Верейковским участком этого хозяйства. Результаты по урожайности и надоям по итогам за три года в 1990 году были настолько хороши, что работа Василия Дмитриевича была отмечена обществом. Его праздничный военный китель в придачу к военным наградам украсил и орден Трудового Красного Знамени. А среди военных он особо дорожит медалями «За отвагу» и «За взятие Кенигсберга», орденом Отечественной войны второй степени. И все это время учился, наверстывал свое довоенное шестиклассное образование, окончил высшую партийную школу, шагал в ногу со временем. Работа с людьми — сложнее не бывает.

Мы встретились с Василием Дмитриевичем в месте, не совсем удобном для воспоминаний. В больнице, куда ветерана привели боли в шейной области и в коленах. Судя по живости его характера и какой-то особой притягательной общительности, и это печальное обстоятельство не смогло ему помешать поговорить со мной по душам.

— Вот сын с невесткой зовут меня на День Победы в Брест, — делится он последними новостями, — дочка ждет в Москву, а сын сестры зовет в родные места, на речку моего детства — Красивую Мечу. Это уже скорей всего несбыточная мечта! Второй сын, который живет рядом, считает, что я как единственный в своем селе ветеран войны должен уважить людей и побыть на митинге в Верейках. Обязательно буду.

Георгий Киселев.

Оперативные и актуальные новости Волковыска и района в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!


Правила использования материалов "Наш час" читайте здесь.

Прочитано 2325 раз Печать
Другие материалы в этой категории: Спасибо за мир! Этого не забыть!