Наш земляк Николай ДИНГИЛЕВСКИЙ в Афганистан попал в числе первых, когда события долгой войны еще только разворачивались. Он провел «за речкой» пять месяцев, затем по долгу службы ему еще не раз приходилось пересекать границу. Смерть постоянно была где-то рядом, но самый жуткий эпизод в его афганской истории случился уже в самом ее конце, на пути к советской границе. Именно тогда у двадцатиоднолетнего Николая появилась первая седина. Накануне юбилейной годовщины вывода советских войск из Афганистана мы встретились с Николаем Николаевичем, и он рассказал о своем жизненном и боевом пути.

Волковыск — Бернау — Термез

Малая Родина Николая — деревня Каменица, где он появился на свет в первый майский день 1960 года. Он был единственным сыном у родителей, но несмотря на это, такие понятия как работа и техника не были ему чужды — родился-то он еще и в Праздник Труда. С детства Колю привлекали различные машины и механизмы, и с юных лет он сам пытался мастерить то автомобильчики из детских колясок, то велосипед, то мопед. Восемь классов парень окончил в волковысской средней школе № 4, а затем поступил в ПТУ — конечно же, на специальность, связанную с техникой, и получил квалификацию слесаря.

Впрочем, не только учеба и техника занимали время молодого человека. «Когда было мне лет пятнадцать, мы ездили после школы в Тимохи — деревня совсем рядом, играли с местными ребятами в волейбол, пели песни под гитару. Хорошее было время, — вспоминает Николай Николаевич. — И как-то едем, смотрим, возле реки девчонки загорают. Одна из них такая красивая! Говорю друзьям: ну все, она будет моей. И как в воду глядел! Однажды мы с ней встретились в деревне, слово за слово — и познакомились». С тех пор Николай и Леокадия (всю жизнь он называет ее Лелей) вместе уже сорок лет, рука об руку идут по жизни и переживают даже самые сложные моменты — а их было немало.

После школы и профтехучилища парень успел поработать на заводе металлоизделий в Волковыске, а заодно по направлению от военкомата отучился в автошколе ДОСААФ, получив специальность водителя. Весной 1979 года его призвали в армию, и сразу же Николай был направлен в Группу советских войск в Германии, в артиллерийскую часть под городом Бернау. Там новобранец прошел переподготовку и стал служить водителем мощного грузовика «Урал». В Германии рядовой Дингилевский прослужил около восьми месяцев, за это время дважды успев принять участие в учениях. Когда шли вторые учения, уже в декабре, пришел приказ срочно сворачиваться и передислоцироваться в Советский Союз. «Мы были рады этому, — рассказывает воин-интернационалист. — Часть у нас была с довольно строгими порядками, растили настоящих мужчин. А тут мы надеялись на некоторое послабление, да и все-таки думали, что попадем ближе к дому».

О том, куда заведет его судьба военнослужащего, Николай тогда еще не подозревал. Что впереди Афганистан, стало известно, лишь когда самолет приземлился в узбекском приграничном городе Термез. Тогда в душу закралась тревога: все-таки там, за рекой, шли уже настоящие, а не учебные боевые действия. Советским военным выдали новое оружие, обеспечили техникой с завода, сформировали бригаду численностью примерно в три полка и приказали выдвигаться колонной в сторону Афганистана.

Пять месяцев без вести

Через Амударью колонна переправилась по понтонам — моста, который в феврале 1989-го попадет во все объективы мира и будет назван Мостом Дружбы, тогда еще не было. Миновали пустыню, впереди были горы. Прошли километров 20—30 в горах и услышали пулеметные очереди. «Сердце екнуло, подумали: вот и началось, — говорит Николай Дингилевский. — Но минут через пять по колонне пронеслось: проверка боеготовности. Успокоились и пошли дальше».

Артиллерийская бригада, в которой Николай служил мастером по ремонту автомобильно-тракторной техники, закрепилась в городе Чарикар, недалеко от Кабула. Разместились в палатках с буржуйками, хлеб и вода были привозные. Климат, конечно, был не совсем привычным, особенно после Германии: там всегда сыро, а здесь — низкая влажность, днем жара до 50, а ночью приходилось греться. Но молодые организмы адаптировались быстро. Да и не до мыслей о комфорте было: постоянно солдаты были начеку. Серьезных нападений на их лагерь не происходило, но бдительность терять было нельзя. Николай Николаевич вспоминает: «Километрах в тридцати от нас стоял полк обслуживания, где были запасы горюче-смазочных материалов и заправлялась вся техника. Как-то ночью слышим сильный взрыв, а позже видим на горизонте яркое зарево. Оказалось, «духи» в темноте пробрались в палатку, всех вырезали и взорвали склад ГСМ. После этого начали менять пароль каждый день, чтобы никто чужой не прошел. И даже свой, если забывал пароль, не мог пройти в часть, ждал до рассвета».

Разных случаев из афганского периода, опасных и не очень, Николаю запомнилось немало. Что-то было связано непосредственно с его служебными задачами: обслуживание и ремонт техники в сложных полевых условиях, в сжатые сроки и с постоянной оглядкой — не подбирается ли где враг — были делом очень непростым. Как-то в одном из «Уралов» отказало сцепление, а до назначенного времени выдвижения колонны оставался всего час. Запчастей хватало, и Николай с сослуживцами втроем взялись за дело. Все делали слаженно и быстро, а поэтому в отведенное время уложились. Вообще, взвод, в котором служил Дингилевский, был очень сплоченным. Среди 18 человек были люди разных национальностей: трое белорусов, шестеро русских, украинцы, осетины, узбеки, азербайджанцы. И никто не обращал внимания на происхождение, все делали одно дело для большой общей Родины, которая им его поручила. Николай Николаевич по сей день с благодарностью вспоминает прапорщика медицинской службы, который очень помог ему после несчастного случая: как-то на дежурстве бойцы решили выпить чаю, вскипятив воду с помощью бензина. Горючее случайно разлилось по столу и вспыхнуло. У Николая обгорели лицо, брови, но прапорщик-медик сказал: не волнуйся, все вылечим. И слово свое сдержал, подобрав нужные мази.

После двух месяцев в Чарикаре поступил приказ: сходить в рейд в сторону Джелалабада, ближе к пакистанской границе. Вертолетчики давали данные, место обстреливалось нашими, и вместе с десантниками в штурме принимал участие и наш земляк. Несмотря на то, что его первостепенной задачей был ремонт техники, он всегда был с оружием и боекомплектом. Слесарь, повар — разницы там не было, каждый должен был уметь и быть готовым в любую секунду отразить нападение. «Всякое бывало. Если честно, страшно было смотреть на это», — говорит воин-интернационалист. В Афганистане он провел пять месяцев, и все это время у него не было возможности связаться с домом: это были первые недели участия советского контингента в афганских событиях, поэтому связь попросту не была налажена. Служа в Германии, Николай переписывался с отцом и его новой супругой (мама парня умерла, когда ему было всего 17), со своей любимой Лелей. А потом в течение пяти месяцев о судьбе солдата родные могли узнавать лишь из сообщений военкомата.

Самым опасным Николай Дингилевский считает один из дней уже перед самым возвращением с войны, когда колонна уходила в Союз. Один из тягачей сломался, от командиров пришло указание перецепить пушку и двигаться дальше. Но вскоре отлетело колесо уже у самой пушки. «Пока его сделали, отстали от колонны километров на пятнадцать. И вдруг оттуда летит БТР: ребята, тормозите, впереди обстреляли колонну, идет бой. Сердце заколотилось: вот-вот уже дома, и так не хотелось не доехать…». Но экипаж дождался ночи, на подмогу прибыли два БТРа, и до рассвета вместе шли под светомаскировочными фарами, шарахаясь от любого падения камушка со скал. Пройдя горы и практически покинув Афганистан, уставшие, но счастливые солдаты на радостях начали палить в воздух и оставлять на скалах свои имена. А «на память» о том страшном дне у совсем молодого, но уже взрослого 21-летнего парня появилась первая прядь седых волос.

Один вдох

Часть, где служил рядовой Дингилевский, накануне Олимпиады-80 вывели в СССР и расположили возле узбекского города Каттакурган, неподалеку от Самарканда, в старом городке ракетчиков. Там Николай дослуживал положенный срок. Здесь тоже были учения, но приходилось еще несколько раз ездить и на афганскую территорию: для советских военнослужащих возводили городки вместо палаточных лагерей, и Дингилевскому с сослуживцами было поручено возить стройматериалы. Вновь горы, вновь обстрелы, вновь риск для жизни. Армейский друг Николая, Валерий из Лепеля, как-то решил закурить по пути. Склонился, прикурил — и только поднял голову, как шальная пуля свистнула сквозь кабину грузовика, оторвала парню нос. Закури он секундой позже — домой бы уже не вернулся…

Наконец настало время «дембеля». Николай вернулся на родину живым и невредимым, его радушно встретили родные и девушка, а отец по такому радостному поводу подарил сыну мечту всех парней тех лет — мотоцикл «Ява». К тем, кто прошел Афган, окружающие относились с уважением. Николай устроился работать на завод металлоизделий, честно трудился. Вместе с любимой девушкой создал семью, позже на свет появилась дочь. Продолжалась мирная жизнь. За эти годы в трудовой книжке Николая Дингилевского появились еще несколько записей, но везде его работа по-прежнему была связана с техникой. Работая дальнобойщиком и водителем в фирме «Лассе-Тур», он повидал Россию и Европу, а сейчас уже вышел на пенсию. Занимается домашними делами, принимает активное участие в работе совета районной организации БСВВА, рассказывает об афганской войне школьникам, в том числе своему внуку. «Обстановка на планете, конечно, страшная, живем как на пороховой бочке. Так что мир в нашей стране — это большая ценность, спасибо за это главе государства», — подчеркивает Николай Николаевич. Он как никто другой знает цену миру и войне.

Начавшиеся двадцатые внезапно принесли воину-интернационалисту еще ряд испытаний. В 2021-м — тяжелейшая коронавирусная инфекция. Он 18 дней провел в реанимации, процент поражения легких достиг 90. «Помню: возле меня две медсестры, а мне не хватает воздуха. Чувствую, что осталось его на один вдох, может быть, последний. Я его сделал — и именно с этого вдоха началось выздоровление. Спасибо Елене Збигневне, главврачу нашей больницы, она меня буквально с того света вытянула», — говорит Николай Николаевич. Только отошел от этой хвори — инфаркт. И его удалось преодолеть. Кто-то наверху решил: этот человек должен быть здесь, его земная миссия еще не закончена.