- Вас интересует 316 Шталаг? - спросила я.
- Так, 316-й, - подтвердил он. И далее заговорил о мемориале, а я про себя отметила, что в этом месте вот-вот должна появиться мемориальная плита, но никак не мемориал.

Как оказалось, мой собеседник имел в виду Объединенный банк данных о погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны «Мемориал», где недавно обнаружил имя пропавшего без вести рядового Леонида Никифоровича Коленкина. И нашел информацию, что умер фронтовик в лагере военнопленных, похоронен в Волковыске.

Это было настоящим шоком для трех его дочерей, которые проживают теперь в латвийской столице - городе Рига. Ведь столько лет они искали хоть какие-то сведения о родном человеке, и отовсюду на их запрос приходил лаконичный ответ: пропал без вести. Как? Где? Когда?

Случайная неслучайная встреча

Прояснить ситуацию помог такой мощный на сегодняшний день информационный ресурс, как Интернет. Олег Картышов, который является мужем внучки погибшего Леонида Коленкина Нелли, увидел его имя в «Мемориале» и к новогоднему празднику сделал подарок семье:

— Я нашел, где похоронен наш дедушка! Это были неописуемые мгновенья, в которых смешались и слезы боли, и слезы горечи, и слезы радости. Увы, в общем эмоциональном порыве не смогла участвовать жена былого фронтовика Мария, которая уже ушла из жизни. Но три его дочери, невзирая на возраст и болезни, стали собираться в дорогу. Младшая, Любовь Леонидовна, торопилась пуще всех — неважно чувствовала себя, поэтому день изо дня повторяла:

— Вот побываю на могиле папы — и умереть могу спокойно…

Любочка своего отца, можно сказать, не знала: она родилась в мае 1941 года, и было ей всего месяц от роду, когда он ушел на войну. А вот Леонид Никифорович успел подержать ее на руках и познал глубокие отцовские чувства, воспитывая старшеньких. Валюше было четыре годика и месяц, Людмилке — два. В детской памяти сохранились мгновения жуткого страха, когда они, гонимые из родных мест немецко-фашистскими захватчиками, под градом вражеских пуль перебирались через Днепр, чтобы укрыться в деревне у материнской родни. Семья жила в Смоленске, сражения под которым по дороге неприятеля на Москву были особенно ожесточенными.

— Помню, в руках у меня была тряпичная кукла с керамической головкой. Я к ней очень привязалась, берегла как зеницу ока. И вдруг — керамическая головка разлетелась вдребезги! Это немецкий стрелок целился в меня, а изуродовал куклу, от которой остались только обрывки тряпья…

Об этом Валентина Леонидовна рассказала уже тогда, когда с многочисленными авоськами-покупками я села в их переполненный автомобиль с латвийскими номерами. Вызвалась показать место размещения лагеря и напросилась на разговор: как человек, хотела помочь этим уставшим от длительного переезда пожилым людям, а как журналист никак не могла обойти стороной такую душещипательную тему. Из дальнейшего разговора стало известно, что похоронен Леонид Коленкин в братской могиле на улице Медведева, где навсегда «прописались» более четырех тысяч военнопленных 316-го Шталага, замученных фашистами.

И вот, наконец, мы у цели. Спешим к памятнику с пятиконечной звездой, где на четырех мемориальных плитах высечены известные имена жертв фашизма. Найдем ли мы имя Леонида Никифоровича? Каждый из нас лихорадочно просматривает многочисленные фамилии, расположенные в алфавитном порядке.

— Есть! — восклицаем почти одновременно. — Есть!

Со слезами на глазах у основания мраморного постамента женщины укладывают белые гвоздики. А я стараюсь запечатлеть на фото эти исторические моменты, а затем звоню по двум адресам, откуда наши гости могут получить наиболее компетентную информацию.

Прошу приехать к могиле по улице Медведева начальника отдела идеологической работы, культуры и по делам молодежи Дмитрия Зезюлю и председателя районного совета ветеранов Анатолия Игнатовича. Они не заставили себя долго ждать, и, побеседовав у памятника, уже на двух автомобилях мы переезжаем на место, где ранее располагались лагерные бараки.

Воду пили из пилоток...

Различные источники содержат разные данные о концентрационных лагерях советских военнопленных. Некоторые из них утверждают, что Шталаг № 316 для рядового и сержантского состава находился в Волковыске в 1941—1943 годах, и за время его существования здесь погибло до 20 тысяч человек. С целью уточнения этих сведений в прошлом году Анатолий Игнатович обратился к генеральному консулу Российской Федерации в Бресте Никите Матковскому, а тот в свою очередь — в Государственный архив Российской Федерации в Подольске.

И пришел ответ, из которого явствует, что фронтовой лагерь для военнопленных Frontstalag 316 был создан в апреле 1941 года, а в июле переименован в Stalag 316. Он дислоцировался в польском местечке Седлец, затем в Волковыске и Белостоке, а в феврале 1943 года ликвидирован. Стало также известно, что в нашем городе он находился не с 1941 по 1943 год, а с января по июль 1942. Размещался лагерь на улице Жолудева, инфекционное отделение находилось на улице Школьной.

Ежедневно по утрам красноармейцы на телегах свозили в братскую могилу умерших товарищей, где по учетным данным захоронено 4 448 человек. Из них известных — 435, а неизвестных — 4 053. В числе известных оказался и Леонид Коленкин.

Охрану лагеря несли регулярные части вермахта. Для советских пленных здесь были созданы неимоверно тяжелые условия. Царила антисанитария и скученность, свирепствовали эпидемии тифа и дизентерии. Об этом сохранились воспоминания выживших пленников. Некто К. И. Игошев, к примеру, рассказывал:

«Местом для лагеря послужил плац, где размещался штаб нашей дивизии. Каменные строения заменили немецкие штабы. А часть конюшен, где когда-то стояли армейские кони, и всю территорию большого плаца немцы обнесли снаружи двумя рядами колючей проволоки высотой в 3 метра и поставили вышки для охранников с пулеметами.

Внутреннюю территорию лагеря разбили на клетки (блоки), которые отделяли одну от одной колючей проволокой с коридорами в один метр. В промежутках стояли немецкие автоматчики, в их обязанности входило следить, чтобы пленные не могли перебежать из одного блока в другой и разговаривать между собой.

На первых порах сюда гнали военнопленных. У многих гноились раны. Военнопленные разместились под открытым небом в блоках №1—6 по 2—5 тысяч человек, безо всякого убежища от дождя и снега.

Издевательство, холод и постоянные побои — это я видел и чувствовал на себе. Еду давали один раз в сутки, и получал ее тот, кто имел посуду. Люди, у которых не было этого, подставляли свои пилотки. Из них ели и пили воду. Взамен обуви военнопленным давали деревянные колодки. Хлеба давали по 200—300 граммов в сутки, это был концентрат, приготовленный из деревянных опилок, мякиша, костной и картофельной муки...»

Не удивительно, что за такое короткое время здесь умерли тысячи людей, изможденных голодом, болезнями и побоями.

«Мы-то знаем истинную цену вашему Батьке...»

Словно в оцепенении, стояли наши далекие гости на месте размещения лагеря, рассматривая его план. Сфотографировались там, где вскоре появится мемориальная плита. В котором же из бараков постигла смерть их отца? Это так и останется неизвестным. И бараков давно уже нет. Но важно то, что знают теперь ближайшие родственники Леонида Коленкина, где он похоронен. Набрали земли, чтобы увезти в Латвию и рассыпать на могиле матери. Теперь они вроде бы будут заодно посещать общую могилку их многострадальных родителей.

Мы предложили гостям показать и другие священные места Волковыщины, где покоятся жертвы фашизма. И они согласились. Затем в скорбном молчании стояли в сквере Памяти у Вечного огня, в урочище «Пороховня» осмотрели все памятники погибшим, спустились на площадку, где немецкие изверги расстреливали людей, с интересом прослушали рассказ о волковысском подполье. Далее на нашем маршруте была сожженная немецкими карателями деревня Шауличи. Здесь гости побывали у обеих могил, где покоятся жертвы фашизма, и даже спустились в один из уцелевших подвалов. Опять же прослушали рассказ о деревне-покойнице и ее жителях, о том, как бережно хранят волковычане память о защитниках нашего Отечества.

— А в каком состоянии находится теперь мемориал в Хатыни? — поинтересовались они. Как оказалось, когда-то давно женщины навещали это священное место. И знают о хатынской трагедии. Мы заверили их, что и сегодня Хатынь как символ всех сожженных и разрушенных белорусских деревень навещают многочисленные делегации, комлекс содержится в образцовом порядке. Гости слушали это и тяжело вздыхали: в Риге им пока удается отстаивать лишь один-единственный памятник погибшим в годы Великой Отечественной войны — за Днепром. Все остальные памятники снесены. Заднепровский также неоднократно подвергался осквернению, однако русскоязычное население его восстанавливало вновь и вновь. Чтобы 9 мая, в День Великой Победы, собраться у памятника и вспомнить о погибших. К сожалению, даже фронтовикам здесь нельзя надеть боевые ордена. Георгиевские ленточки и те прикрепляют украдкой.

— А как в Латвии относятся к нашему Президенту? — спрашиваем мы. — Говорят — последний диктатор. Но мы-то знаем истинную цену вашему Батьке, по дороге увидели, какой порядок наведен на белорусской земле. У вас тихо, мирно, спокойно. Цените то, что имеете, — посоветовали они.

Материал написан в день рождения Коленкина

У гостиницы «Березка» мы прощались, как старые знакомые и давние друзья — с поцелуями и взаимными приглашениями в гости. Повеселела и Любовь Леонидовна, словно эта поездка вернула ей прежние силы.

— Наверное, Богу было так угодно, чтобы мы встретились в Волковыске, — высказываю я свое предположение. — Это вас пожалел Всевышний, позволив организовать внеплановое мероприятие, так сказать, на высоком уровне...

И действительно, визит этой семьи в наш город так и остался бы незамеченным — они приехали без предупреждения и так же тихо вернулись бы домой. Наша случайная неслучайная встреча помогла рассказать об этом всем жителям района. И еще раз напомнить, сколько горя принесла людям война.

Примечательно, что этот материал я написала в день рождения Леонида Никифоровича Коленкина: он родился 16 июня 1906 года. Накануне 109-го дня рождения родные люди и посетили его могилу. А я, работая над материалом, представляла, как, вернувшись домой, собрались они за праздничным столом, и как, перебивая друг друга, говорили об имениннике и вспоминали поездку в наш город.

О визите в наш город делегации из Израиля читайте здесь