Деревня на месте длинных полей

Длугополь — один из немногочисленных населенных пунктов Волповского сельсовета, расположенный в пяти километрах от агрогородка с аналогичным названием. От районного центра деревню отделяет чуть больше 30 километров, а от областного — около 50. В середине 19 века местечко Длугополь относилось к Гродненской губернии, Гродненскому уезду, Гудевичской волости.

В 20-х годах 20-го века его принадлежность читалась так: Белостокское воеводство, Гродненский повет, гмина сельская Волпа. Все эти годы деревни как таковой не было, было просто имение Длугополь, владел которым богатый и знатный род Войчинских. Могила одного из последних его представителей Антония Войчинского, который умер в 1863 году в возрасте 70 лет, находится около костела в Волпе. Известен последний представитель этого рода — пан Владимеж, о котором знают практически все нынешние жители Длугополи. По рассказам лично знавших его старожилов из числа местного населения, это был веселый, романтичный, любвеобильный и фантастически щедрый молодой человек. У Войчинского было много хозяйственных построек, в том числе крахмальный цех и несколько конюшен. Но главным богатством была плодородная земля. Работало на пана много людей из окрестных деревень. Помнят длугопольцы рассказы пап и мам, бабушек и дедушек о том, как одаривал молодой неженатый пан понравившихся ему работниц. Вот что они рассказывают:

— Сажают девчата картошку, а он бросает «злотые» впереди тех, кто ему нравится.
— Переодеваются панские зазнобы после работы в обычную свою одежду и находят в карманах то украшение золотое,     то деньги.
— Ни одна из девушек не возвращалась со свидания с паном без богатых гостинцев.

Вероятно, благодаря этим качествам последнего длугопольского пана, имение было разорено и продано по частям. Так, примерно в 30-х годах прошлого века на месте бывшего имения Длугополь образовалась деревня с аналогичным названием. На вопрос, почему такое название у деревни, тоже здесь ответит почти каждый — длинные поля были у Войчинских, вот и название такое.

Сейчас деревня считается умирающей. Об этом говорят цифры — в 1980 году здесь проживало 162 человека. Десять лет спустя, в 1990 — 129. Такое же количество населения продолжало оставаться до 2000 года. А потом снова пошло на спад. Пять лет назад в Длугополе жило 76 человек. А сегодня и вовсе осталось 57 жителей.

Закрыт магазин. Из объектов, на которых можно работать «не отходя от дома», остались лишь ферма по откорму крупного рогатого скота и небольшое по объему зернохранилище. Правда, автобус СКУП «Волпа» регулярно подвозит людей до любого места работы и обратно.

Гордостью сельчан является родничок в конце деревни, мало кому известный. Вода в нем чистая и вкусная. А теперь он еще и выглядит декоративно, и спуск к нему удобный появился — лестница с перилами. Привел в порядок природный источник сын Франца Юльяновича и Марии Антоновны Ольховиков Юзеф. Об этой удивительной семье я расскажу в другой раз.
Распространенное мнение, что при распродаже земли участки в Длугополи были куплены только выходцами из Польши, действительности не соответствует. К примеру, родители тех коренных жителей, с которыми мне посчастливилось пообщаться, перебрались сюда из Волпы.

Про жизнь и смерть, про добро и зло

По длинной деревенской улице мы шли вдвоем со старостой деревни Владиславой Витольдовной Крецкой. По ходу она рассказывала про все и всех, вызывая во мне чувства чего-то одновременно сказочного и действительного, близкого и далекого. А на душе становилось чисто и светло. И немного страшно, так, как будто я без разрешения вошла в чужой дом и увидела скрываемую от всех тайну.

Вот старинная полуразрушенная арка, служившая въездом в имение Длугополь. Сейчас она, конечно, украшает деревню и служит историческим памятником, но, по словам Владиславы Витольдовны, представляет некоторую опасность для немногочисленных ее односельчан. Потому что может рухнуть в любой момент. Снести ее жаль, отреставрировать бы…
Слева много строений, раньше панских, а теперь принадлежащих СКУП «Волпа». Все они возведены из больших, иногда даже огромных камней, которые поднять могут разве что пять человек. На одном из зданий, бывшей конюшне, можно разобрать выбитые цифры, означающие время построения — 1851 год.

Чуть поодаль, на противоположной стороне можно увидеть фундамент и частично уцелевшие стены от бывшего панского дома. Впрочем, воссоздать хоть мало-мальскую картину его былого вида невозможно. Говорят, что виной тому случившийся здесь пожар.
Вот эти два пруда по разные стороны улицы когда-то отделяли усадебный дом и другие панские строения от «длинных полей», на месте которых теперь стоят аккуратные сельские домики. В основном пустующие, но, несмотря на это ухоженные, со скошенным бурьяном и занавесочками на окнах. Это первая на моей памяти деревня, где нельзя отличить жилой дом от нежилого.

— Так наши дети воспитаны, не только регулярно навещают родителей и во всем помогают им, но даже пустующим родительским домам не могут позволить разрушаться и приходить в полное запустение, — объясняет староста. — А если не осталось наследников, то мы сами прибираем. Хочется, чтобы деревня выглядела красиво.

Вот единственный в этой части деревни кирпичный дом. Он считается государственным, строился позже остальных для работников хозяйства. Теперь его называют «буслиной хатой», потому что много лет, кроме аистов на крыше, никто в нем не живет.
На следующем участке даже дома нет. О том, что это двор, говорит фундамент и фруктовые деревья, аромат обильного цветения которых разносится по всей округе. Когда-то здесь красивый и ухоженный дом стоял, но вся большая семья в 50-х годах уехала жить в Польшу.

А в этом приличном еще домике и в прямом, и в переносном смысле слова животноводы жили. Работали на ферме, а в сараях у них меньше 5 коров никогда не было. Плюс овцы, козы, свиньи и прочая мелкая живность.

В этом красивом доме недавно хозяин умер, вся деревня его в последний путь провожала. Хорошим, добрым человеком был. Большая для деревни потеря. Тем более для жены. Теперь в деревне из пожилых пар только одна осталась.
А вот здесь раньше была танцплощадка. Владислава Витольдовна говорит, что такие танцы молодежь здесь устраивала, что нынешние дискотеки и рядом не стояли.

А вот этот дом известен печальной историей — трое детей, два брата и сестра, утонули в один день. Старшему было 13 лет, младшему — 7. Дети решили поплавать на самодельном плоту на Длугопольской дамбе, относящейся к бассейну реки Волпянка. Это был 2006 год, считающийся для деревни самым несчастливым за всю историю ее существования. Потому что умерло в том году 13 человек.

Следующий дом, на который мне указала староста, наоборот, известен как «обитель влюбленных». Здесь, под кронами многолетних деревьев, на уютной скамеечке, предпочитали проводить время влюбленные пары. А потом они, как правило, создавали счастливые семьи.

Активистка, староста и просто хороший человек

Владислава Витольдовна останавливается возле домика и лицо ее становится еще более светлым.

— Это мой родной дом, здесь я родилась. Правда, сначала здесь был другой, совсем маленький домик, в котором мы жили и одновременно строили этот, более просторный. Семья у нас большая была и дружная — отец, мать и девять детей. Папа наш знатным кузнецом был, в этой должности и работал (раньше здесь кузня была, 2 фермы, конюшня…). Мама и шила, и вязала, и пряла, и утешить могла любого. А такие вкусные пироги, как у нее, ни у кого больше не получались. Даже из других деревень ее выпечку к праздником заказывали. Моих родителей, Войтеховских, и теперь добрым словом люди вспоминают, — говорит она.

Кажется, что эта улыбчивая, очаровательная женщина никогда не имела проблем, а жизнь только и делала, что баловала ее. В каждом слове, движении столько силы духа, что хватило бы на десятерых. Но в ее судьбе тоже всего хватало.

— Замуж я вышла по большой любви за местного парня Степана Крецкого. Троих детей воспитали, внуков дождались. Работали в родном хозяйстве, я — на ферме, он — трактористом. Дружная семья у нас была. Думали, доживем вместе до старости и, как говорят, умрем в один день, — рассказывает о себе Владислава Витольдовна. — Но Степан умер раньше, после 41 года совместной жизни.

Шесть лет назад уже немолодая женщина вышла замуж вторично.

— Не могу я одна, мне надо о ком-то постоянно заботиться, — улыбается моя собеседница. — Хотя в нашем браке забота взаимная — такого хорошего человека как мой второй муж, Станислав Иванович Маковский, редко встретишь.

Владислава Витольдовна — первый и неизменный староста деревни. Больше 20 лет она заботится об односельчанах, интересуется их делами, решает их проблемы, по первому зову спешит на помощь.

Мать воина-афганца

Восьмидесятилетняя Леонарда Антоновна Пугач на всю деревню славится своим трудолюбием. Говорит про деревню много и с любовью. Она вспомнила, как папа рассказывал, что ходил на работу в панский коровник и как аккуратно там содержались животные — у каждой на ухе бирка была и для каждой отдельный рацион питания разрабатывался. Такая же чистота была и в цеху, где делали крахмал. Расчет за работу люди получали каждый день — зарплату выдавала экономка. Она вспоминает, что на арке, расположенной аккурат перед ее домом, висели огромные позолоченные часы с циферблатом, выходящим на обе стороны дороги. На работу приходили строго по времени — опаздывать никому в голову не приходило.

Леонарда рано потеряла отца, мама одна поднимала на ноги трех дочек и сына.

— Полуголые, полуголодные ходили. Едем, бывало, картошку копать, мама с груши-дички наберет плодов, запарит их водой, и это был обед. Иногда кусочек хлеба к этому блюду прилагался. Есть всегда хотелось, — вспоминает детство пожилая женщина.

Она, первая красавица в округе, рано вышла замуж за завидного жениха из соседней деревни. Два брата ее мужа погибли на войне. В единственном оставшемся ребенке родители души не чаяли. Эту любовь перенесли и на юную невестку.

Вначале в молодой семье все хорошо было — вот этот дом построили, хозяйство большое держали, трое деток — Михаила, Анну и Владимира — воспитывали. Тяжело, конечно, было, но радостно. А потом муж выпивать начал, благо магазин находился за домом, где в изобилии продавались полуторалитровые бутылки дешевого вина.

— Никто его пьяницей бы не назвал, но жизнь наша испортилась.

Самое страшное воспоминание Леонарды Антоновны связано со службой сына Володи в Афганистане:

— Два года я ни спать не могла, ни есть. Солнца не видела, не замечала цветения садов. Только почтальона ждала. А если услышу, что кто-то погиб там, то земли под собой не чувствовала. Мысли про сына, про то, что с ним плохое случится, стали навязчивой идеей и чуть не лишили меня рассудка, — пожилая женщина заплакала от этих воспоминаний.

Вернулся ее Володя, раненый, после госпиталя. Но живой.

Сейчас у всех ее детей хорошие дружные семьи. Они сами уже бабушки-дедушки. Все трое живут в Гродно, но маму не забывают. Часто приезжают в гости. С их помощью дом Леонарды Антоновны красиво покрашен, крыша на нем новая, двор ухожен. Пожилая женщина уверена, что кто-то из детей будет здесь жить:

— Выйду вечером на крылечко и смотрю, как окна в домах светятся. Тепло и светло на душе становится. Горит свет — значит, есть жизнь. И будет. Я это знаю.

Соседки

А вот две молодые женщины, соседки и хорошие приятельницы, в этом совсем не уверены. Они живут в «колхозных» домах, которые построены в самом начале деревни уже не на землях бывшего имения. Таких домиков в Длугополе 8. Строились они с расчетом, что в деревню будет проведен природный газ, но проект так и остался только проектом. Именно этот факт, считают здесь, и внес Длугополь в разряд умирающих. Не задерживается здесь молодежь, в крайнем случае, отработают после учебы и лучшую долю в другом месте ищут. Там, где удобства есть и зарплата соответствующая.

Марина Нарута работает в СКУП «Волпа» посудомойщицей на ферме. Муж ее Иван — механизатор в хозяйстве. Все бы неплохо, но не нравится семье жилье. Говорит Марина, что не приспособлены домики для жилья без наличия природного газа. Если не протапливать постоянно, то в доме холодно и сыро.

С ней полностью согласна ее молодая соседка Надежда Полуйчик:

— Муж мой Петя — механизатор, видимся редко, он с раннего утра до позднего вечера на работе. Я в санатории «Энергетик» работаю. Часто тоже поздно возвращаюсь в холодное и неуютное жилище. Если бы не топить котелок постоянно, можно было бы говорить о какой-то жизни в деревне. А так…

Пока обе молодые женщины полагают, что не повезло им с местом проживания, хотя Длугополь считают одним из красивейших мест на земле. А будущее этого необычного места решать не им.

 Самые-самые-самые

• Самый пожилой человек в Длугополи - Мария Алексеевна Лопата. Родилась она в 1929 году. Вырастила троих детей. Сейчас за старенькой мамой с любовью ухаживает ее дочь Галина.
• Самым юным жителем является ученик первого класса Слава Ильчук. Имеет старшего брата-студента Игоря. Семья переселенцев из Молдовы, приехавшая в эти места в прошлом году. Родители Славы Александр и Алена работают в СКУП «Волпа». Проживает семья в совхозном доме. Новых жителей односельчане и работники Волповского сельсовета характеризуют как добрых и трудолюбивых людей. Семья Ильчук также считается самой молодой семьей в деревне.
• Самое большое подсобное хозяйство содержится во дворе Бронислава Чеславовича Павляка. У этого хозяина прекрасно уживаются вместе корова, бык, лошадь, птица…- Самые красивые дворы у Владиславы Витольдовны Крецкой и Станислава Ивановича Маковского, Станислава Марьяновича и Галины Генриховны Кевляков, Антонины Степановны и Александра Евгеньевича Кузьмицких, Марии Ивановны и Зигмунта Зигмунтовича Зеленецких.
• Самым многодетным отцом в деревне является Евгений Михайлович Пугач. Вместе со своей ныне покойной женой Марией Григорьевной он вырастил и воспитал семь дочерей и два сына.
• Самый солидный супружеский стаж у Франца Юльяновича и Марии Антоновны Ольховиков, которые прожили вместе свыше 55 лет. Сегодня это единственная пара пожилого возраста, проживающая в деревне. И мы о них, как и обещали, еще расскажем.