Было. Есть. Будет?

Готевичи — это деревенька в Субочском сельсовете, расположенная на трассе Волковыск — Гродно (через Верейки) в 17 километрах от Волковыска и в 70 километрах от Гродно. Впервые она была упомянута в 1796 году в связи с известными фамилиями ее владельцев: одна ее часть принадлежала Винцэнту Домбровскому, а вторая — Иосифу Потоцкому. Несмотря на двойное владение, местечко было невелико и в 1836 году насчитывало 12 дворов и 42 жителя. В 1905 году население превысило 70 человек. В дальнейшем, пусть и немного, но росло количество домов, увеличивалось количество жителей. А жизнь продолжала оставаться тяжелой и не слишком радостной, потому что сельчанам пришлось пережить три оккупации: войсками кайзеровской Германии, польскими войсками и немецко-фашистскими.

И только с окончательным приходом Советской власти, и уже после Великой Отечественной войны эта деревня, как и все в нашем (и не только) районе, расцвела, за­играла разными красками, зазвенела детскими голосами, зашумела песнями, прославилась трудом, заважничала передовиками… Здесь кипела жизнь. День начинался с веселых голосов идущих на утреннюю дойку женщин и довольного мычания коров, выгнанных из каждого двора на пастбище. Он продолжался шумом тракторов и машин, спешащих через деревню на поле, и звонкими голосами детей, стайками спешащих в школу. Он завершался теплым общением односельчан, желающих поделиться новостями прошедшего дня, и посиделками влюбленных парочек на скамеечках в укромных местах. Все это было. И даже не так давно. Оставшиеся жители деревеньки помнят то радостное счастливое время своего детства, молодости, зрелости. Когда-то здесь были магазин, банька, молочно-товарная ферма. А главное — планы на завтрашний день, на близкое и отдаленное будущее.

Но наступили другие времена. Постарели люди, постарела деревня. Она пуста, она угасает, ей грозит исчезновение. Все меньше остается жителей. Не слышно молодых голосов, детского смеха. Не слышно мычания коров, хрюканья свиней, пения петухов. Все больше домов приобретает статус нежилых. Процесс, начавшийся более чем полвека назад, медленно, но верно набирает силу. Вероятно, многие сельчане сейчас действовали бы иначе. Они не знают как, но уж точно не позволили бы любимой деревне жить с перспективой исчезновения. Уж по крайней мере, не так рьяно уговаривали бы детей менять родную деревеньку на город. Если бы знали тогда, что наступит время, когда легко провести воду и тепло в дом, открыть автобусный маршрут, купить автомобиль для поездок на работу, учебу, за покупками. И жить в любимом местечке, наслаждаться тишиной, свежим воздухом, красивой природой, всеми удобствами. Тогда не покидали бы многие родные дома в поисках лучшей жизни. Однако есть то, что есть. И не факт, что это не правильно, что надо что-то менять. Единственное, что нужно сделать — это сохранить память. Потому что в этом вопросе амнезия еще более страшна, чем в любом другом.

Иду по когда-то асфальтированной сельской улочке. Как и каждая деревня, в которой мне довелось побывать, Готевичи завораживает, удивляет, восхищает. Открывающийся въезд в деревню заставляет предполагать, что это совершенно нежилое и неухоженное местечко. Но через несколько секунд открывается вид на красивые приусадебные участки, аккуратные домики, приличные заборы. Дома здесь расположены по одну сторону дороги, а сараи — по другую. Большинство домов — на две семьи. Причем входные двери находятся со стороны дороги, безо всяких там ведущих к входу калиток. Возле большинства домов — скамейки, колодцы, большинство — в хорошем состоянии. А «злые» собаки здесь удивительные, они грозно лают, но одновременно широко «улыбаются» хвостами… Восхищение вызывают и пожилые сельчане, их желание трудиться на приусадебных участках, не жалеть сил для того, чтобы жить красиво в самом обычном понимании этого слова.

Название деревни Готевичи не имеет никакого отношения ни к германским племенам, населявшим в древности юг Европы, ни к готической субкультуре, распространившейся в конце 1970-х годов в Великобритании. Никак не связано оно ни с грубостью, ни с дикостью, ни с варварством. Единственная (и правильная) версия заключается в том, что деревня названа по имени или фамилии человека, который первым поселился на этом месте. Георгий. Он же Гога, он же Гоша, он же Жора… И, оказывается, он же Готя, это если чисто по-белорусски. А если брать за основу фамилию, произошедшую от имени, то получится Готевич.

Листая прошлого страницы

Небольшой домик в середине деревни утопает в отцветающих кустах пионов. Его хозяйка Леокадия Людвиковна Трофимчик (в девичестве Тимошко) не местная, она родилась в полностью опустевшей на сегодняшний день деревеньке Зиновцы, которая от Готевичей «праз лес і поле каля двух кіламетраў». Говорит, грустно думать о том, что нет больше деревни, в которой родилась, выросла, где было весела и счастлива:

— Прихожу туда однажды, и хаты своей не нахожу. Нет ее, разобрали. А на ее месте — лес, ужо половину вески занял лес.

Узнав причину интереса к Готевичам, Леокадия Людвиковна обрадовалась, что хоть вторая ее любимая деревня останется в памяти людей благодаря нашей газете. Здесь она живет больше полувека, после того, как вышла замуж за готевичского парня Иосифа Трофимчика. Воспоминания о тех днях вызвали теплую улыбку на лице женщины, зажгли ее глаза мягким светом:

— Рядом с моими Зиновцами стояла веска Пятчицы. А там был амбар, который нам, молодежи, отдали под клуб. Долго и усердно мы приводили его в порядок. Зато какие там танцы потом устраивали! Вся округа съезжалась. Не зря столько сил приложили. Много наших девчат повыходило замуж, познакомившись здесь с парнями из других деревень. Мне готевичский достался. Всерьез я его не воспринимала, потому что был старше на 11 лет. Подружки говорили, что моложе найду. А он приходил и приходил. Однажды мы вместе гуляли на свадьбе, я дружкой, а Зютак дружбантом. Тогда он привел меня к себе в дом, познакомил с родителями. Мне у них очень понравилось, как будто это моя семья. Через какое-то время я согласилась стать женой Зютка. Брат его тоже в это же время решил жениться. Сначала хотели сыграть две свадьбы за одним столом, а потом решили сделать перерыв в неделю. Наша свадьба была позже.

Свадьбу справили в двух деревнях, а жить молодая семья стала в Готевичах, в семье мужа. В том же доме, но отдельной семьей, жила и семья брата Иосифа. Сначала вход был общий, а потом дом стал на два конца. Жили дружно, мирно, ценили и уважали друг друга:

— Мои свекор и свекровь были очень хорошими людьми. Свекор умер рано, а со свекровью мы долго жили вмете. Трое наших деток, Ивана, Ирину и Марину, свекровь выгодовала. Потому что я работала на ферме, доила коров. А это нелегкая и ответственная работа.

Вспоминая Готевичи того времени и сравнивая деревню с сегодняшним днем, женщина говорит, что тогда никто не поверил бы, что с ней может такое случиться.

— В 70—80-е годы здесь проживали не менее 150 человек, семьи были большие, по трое и больше детей в каждой. Дружными были, по всякому поводу и без него навещали один другого. Что ни выходные — праздник: то свадьбы, то крестины, то проводы, то отведки. Такой круговорот. Иосиф мой не раз говорил: «Дай хоть одни выходные отдохнуть». Кто бы подумал, что весочки наши опустеют. После того, как наши дочки и их одногодки уехали учиться, никто из них назад в деревню не вернулся.

Иосиф и Леокадия Трофимчики первыми в деревне приобрели автомобиль. Она хотела. Он сначала не соглашался, говорил, мол, не надо нам от людей отличаться. Но все-таки поддался на уговоры жены. В итоге темно-зеленый «Москвич» стал настоящей находкой для всех сельчан. Надо в костел, целая машина односельчан соберется — и в дорогу. Надо в магазин — пожалуйста. Даже в Вильнюс и Каунас ездили за товаром. Иногда и по два рейса в день Иосиф делал, подвозя односельчан. И ночью бывало, помогал «колесами». Люди шутили, говорили, увольняйся с работы и «таксуй», бери деньги за поездки. Но он только улыбался, потому любил приносить радость другим просто так. А работа, которая у него была, его вполне устраивала.

— Он был токарем, золотые руки имел. Наград не сосчитать, даже медаль за труд имеется. Когда уходил из Вереек в Красный Груд, то директор не отпускал долго, участок предлагал, зарплату высокую. Но Зютак все-таки перешел в родной «Красногрудский», на территории которого наша деревня располагалась, — с гордость рассказывает жена про мужа.

Сейчас она вдова. Уже двадцать лет нет рядом ее Иосифа. И нет дня, чтобы не вспомнила она мужа добрым словом. Леокадия Людвиковна не любит сидеть без дела, она сажает огород, держит свинок и курочек, готовит еду. Вместе с ней живет сын, работает животноводом на ферме «Злобовщина». Она, конечно, сетует, что он не женится, но уже почти смирилась. Дочери ее живут в Волковыске, часто радуют своими приездами. Четыре внука и правнучка тоже любят бывать в гостях у бабушки. И она у них не раз бывает.

Не получается забыть

Вера Иосифовна Мороз — коренная жительница Готевичей. Здесь родилась, выросла и живет до сих пор. И об этом ни разу не пожалела. Потому что с этим местом у нее связаны все самые значимые события в жизни. Потому что здесь она была счастлива так, как в другом быть не могла.

Вероника Урбан, так звали мою собеседницу в девичестве, родилась недалеко от дома, где проживает сейчас, в многодетной дружной семье. Веселой многочисленной компанией ходили готевичские детки в школу в соседнюю деревню Шнипово. И это было счастье. Позже заневестившиеся девушки и возмужавшие парни открывали для себя радость первых отношений, светлых и чистых. И это было счастье. Повзрослев, сельская молодежь познавала радость труда на благо людей и родины. И это было счастье. Образовав семьи, они устраивали свою взрослую жизнь так, как были научены родителями, в согласии с Богом и людьми. И это было счастье. Все эти события проходили в самом дорогом и милом сердцу уголочке необъятной Родины, под ее защитой, как броня охраняющей от всего плохого. И это было самое большое счастье.

Казимир Мороз, сильный и интересный парень, жил по соседству с Вероникой. Старше ее на тринадцать лет, он вначале не обращал на односельчанку никакого внимания. А потом, когда она из гадкого утенка превратилась в прекрасного лебедя, он понял, что только эту девушку видит своей женой.

— Его звали Казимир. Он пришел из армии, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Я сразу обратила на него внимание. И он на меня тоже. Сначала это была просто симпатия, с моей стороны немного детская. А потом мы вместе стали ходить на танцы в Красный Груд, он оберегал меня, провожал до калитки. Помню день, когда предложил стать его женой. Мне было 19 лет. Я согласилась сразу, он у меня первый и последний. Не знаю, как без него жить, — на глазах женщины появились слезы.

Казимир Иванович, горячо любимый муж Вероники Иосифовны, умер четыре месяца назад. Боль утраты сильна. Смириться пока не получается. Даже дети, Андрей, Валерий и Ирина, не могут помочь маме пережить боль утраты. Надежда на время, которое лечит.

— Ему был 81 год. Много лет прожито в мире, любви, согласии. Лучшего мужа даже в мечтах нельзя было представить. Конечно, и разногласия были. Но в семье надо уступать друг другу, иначе не будет счастья. Я знаю это, потому что мы отметили золотую свадьбу. Очень хороших детей вырастили, внуки есть, правнуки. Все хорошо у нас, уже у меня, — снова не справляется со слезами женщина. Тяжело.

Вера Иосифовна вспомнила деревню своей молодости, многолюдную и оживленную. Люди в то время жили одинаково. В достатке, в радости, в труде:

— В то время у нас, да и везде, я думаю, не было, чтоб один богатый, а другой бедный был. Ровно все жили. Будешь работать — будешь жить. Что вперед было, что теперь.

Они с мужем жили именно так: ходили на работу, держали хозяйство, в труде воспитывали детей. Казимир Иванович работал водителем в сельхозпредприятии, Вера Иосифовна — продавцом в магазине, который был в Готевичах:

— В нескольких шагах от дома было мое место работы. Выйдя на территорию, могла видеть своих детей. Я любила свою работу, старалась трудиться так, чтобы односельчане могли купить все самое лучшее. Проработала в торговле, в одном своем магазине, 33 года. До тех пор, пока его не закрыли.

В доме Вероники Иосифовны чисто и уютно. На столике — газеты, в том числе и самая любимая — «Наш час», которая приходит в этот дом много лет без перерыва. Во дворе — образцовый порядок. В сарае — скотина ухоженная. Она не может без работы, вроде, и можно уже ничего не делать, но характер не позволяет. И воспитание:

— Раньше люди с самого детства жили в труде. А сейчас они, скорее, от лежания устают, от безделья, чем от работы.

***

В такой вот интересной деревеньке побывать мне посчастливилось, с такими вот замечательными людьми пообщаться.