Немного истории

Шнипово — одна из деревень Субочского сельсовета, расположенная в 16 километрах от Волковыска и в 72 — от Гродно. Первое официальное упоминание о ней появилось в 1569 году. Но есть много фактов, судя по которым, деревенька возникла значительно раньше.

— Еще мой дедушка рассказывал, что там, между двором и деревней, была высокая гора, за которой стояла церквушка с расположенным рядом кладбищем. Церковь ушла под землю, а остатки кладбища есть и сейчас. Но никто из старожилов не припоминал даже, чтобы там на их памяти кого-то хоронили, — вспомнила местная жительница Ирина Осиповна Бучилко, которой скоро исполнится 80 лет.

— Надписи на могильных камнях стерты настолько, что разобрать их практически невозможно. Мы с братом Василием рассматривали один такой, интересный, остроугольный среди множества круглых. Посредством гравировки на нем был изображен в полный рост человек. Черты лица были неплохо различимы. Но камень куда-то исчез, мы даже не заметили когда, — дополнила Стелла Ивановна Воропай, которая сейчас постоянно проживает в Шнипово.

Про этих удивительных женщин будет написано ниже, а пока вернемся к официальным сведениям. Долгое время этими землями владел известный род Ходкевичей. Позже они были проданы по частям двум помещикам: одной частью деревни владел Винсент Домбровский (его и его потомков люди называли росскими панами), а другой — Иван Завиш или, по-местному, паны хатьковские.

В 1836 году в деревне было 15 дворов, проживало здесь 127 человек. Причислялся к этому месту и панский фольварк, где жила дворянская семья и обслуживающий ее персонал: всех вместе 47 человек. В 1905 году при переписи населения цифра была такой — 110 жителей в деревне и 17 — в поместье.

Не обошли деревню все вехи истории нашей страны. Три оккупации: войсками кайзеровской Германии, потом польскими войсками, потом — гитлеровскими. С сентября 1939 года, сбросив со своей спины «панов», деревня вошла в состав БССР. В это время здесь проживало 196 человек. Многие сельчане воевали на фронтах Великой Отечественной войны, которая унесла жизни шести из них. Когда в 1949 году здесь был образован колхоз под названием «Чырвоны араты», большинство сельчан с радостью вошло в его состав. Люди отмечают перегибы, которые были в начале коллективизации. Но они привыкали к послевоенной жизни, к советскому строю. Много трудились, следуя поговорке «терпение и труд все перетрут». Старались жить весело, счастливо, в ладу с совестью и людьми. И все нормализовалось со временем, стало на свои места.

Разговор по душам

Симпатичный домик в самом начале деревни, а рядом с ним — другой, похожий. Чтобы попасть к соседу, не надо выходить на улицу, потому что калитка соединяет оба двора. Во-первых, потому, что колодец был сооружен на две семьи, а во–вторых — всегда дружили эти семьи, что взрослые, что дети. Сейчас в обоих домах проживают пожилые женщины, вдовы. Одной «стукнуло» 85 лет, другой — скоро 80 исполнится.

Тереза Ивановна Соколовская родом из соседних Куропат. Там ее семья, в которой только детей было 8 человек, жила на хуторе. Когда-то давно познакомилась с парнем с недалеко расположенного хутора, но уже относящегося к деревне Шнипово. После свадьбы стали жить в деревне мужа.

— Когда пришли Советы и мы все вступили в колхоз, то председатель попросил перенести дома с хутора в деревню. Не только нас, а всех. Потому что панские земли пустовали, а работать людям было удобнее, живя не вразброс, а в одном месте. Вот так и образовался «двор» в Шнипово. Здесь раньше 15 семей жили, все работящие, многодетные, дружные. А сейчас одни старики во «дворе» живут. Но в самой деревне есть и помоложе люди, — рассказала Тереза Ивановна.

Она счастлива: и потому, что живет в родном месте все лето; и потому, что имеет двух замечательных дочерей, которые очень любят свою мамочку, относятся к ней с трепетом и нежностью. Пожилая женщина уже не может ни огород сажать, ни хозяйство держать. Да и жить одной ей уже сложно. Но кто-то из дочерей, чаще Янина, находится с ней постоянно. Яна — программист, она живет в Минске, куда забирает маму на зиму. А лето они, как правило, проводят в родной деревне.

— Я не могу жить без этого места. Еле выдерживаю пару зимних месяцев, жду — не дождусь весны, чтобы снова сюда приехать, — говорит мама.

— Я знаю ее привязанность к этой деревне, к этому дому. Да и сама очень люблю деревню, где родилась и выросла. Работать могу удаленно, поэтому приезжаем сюда каждый год, — говорит дочь.

Яна уехала из деревни в подростковом возрасте. После окончания восьмилетки поступила в техникум в Минске. Учеба, работа, личная жизнь сложилась так, что пришлось остаться в столице. Но про деревню она не забывала, часто приезжала сюда вместе с семьей. Ей больно наблюдать угасание деревни, хочется, чтобы осталась память об этом чудесном местечке. Хотя семья Соколовских не только радость здесь переживала, но и горе. Пожалуй, самое большое горе в жизни не только семьи, но и всей деревни.

— Мой папа работал лесником. Однажды он с родным братом Альфоном и еще одним односельчанином ехал к своим работникам в лес. В телеге, запряженной лошадью. Возле дороги остановились, чтобы пропустить большегрузную машину. Там, в кузове, везли макулатуру. Несколько листов развевались на ветру. Конь испугался и понес. В итоге под колесами машины оказались все трое молодых мужчин. Тройные похороны были в деревне, — рассказала Янина Станиславовна.

Это трагическое событие помнит и Ирина Осиповна Бучилко, соседка. Семья ее родителей тоже жила на хуторе.

— Я ходила в Шниповскую школу. Много было школьников в те годы. Много девчат, парней. Каждые выходные — танцы, чаще в самом Шнипово, иногда — на территории школы. Два раза в неделю в деревню приезжала кинопередвижка с интересными фильмами, которые показывали в школьном актовом зале. Весело было, интересно жить. Мы дом с хутора перенесли сюда в 1960 году.

Когда Ирине исполнилось 16 лет, вернулся из армии ее будущий муж Иосиф. Тоже хуторянин. В начале 60-х годов обе семьи перевезли сюда свои дома с хуторов. В одном из домов стала жить молодая семья.

— Я сразу после школы стала работать на ферме телятницей. Не было возможности учиться, хоть и хотелось. Нас у мамы было восемь, сестра старшая, потом шесть братьев, потом я. Когда я окончила школу, родители были уже старыми. Детей, правда, мне растить помогали, потому что декретный отпуск в то время был всего два месяца.

У Ирины Осиповны двое детей — дочь Ромуальда и сын Юрий. Дети часто навещают маму. Они хорошими людьми выросли, такими, которыми любая мать может гордиться. К слову, один из лучших механизаторов КСУП «Племзавод «Россь» — Юрий Бучилко, который живет в д. Ендриховцы — сын Ирины Осиповны.

Две соседки и подруги с удовольствием вспоминали былые времена, свое детство, отрочество, юность. Несмотря на тяжелый физический труд, они умели жить ярко и интересно.

— Мы работали в поле и на ферме. Не было из нашей деревни известных выходцев, даже большим начальником никто не стал. Просто достойно жили, по совести, по справедливости. Просто работали, тяжело работали для того, чтобы люди были сыты, чтобы ни в чем не нуждались, чтобы страна процветала, — пришли к выводу Тереза Ивановна и Ирина Осиповна. Сегодня они не живут воспоминаниями о прошлом. Говорят, зачем, ведь жизнь хороша здесь и сейчас.

Вместе с отцом в родном «куточке»

Самый старший житель деревни — Иван Викторович Воропай, которому зимой исполнилось 95 лет. Многое он повидал на своем веку. Только две войны, которые отложились в его памяти, чего стоят:

— В 1939 году я был совсем еще мальчишкой. Поэтому не помню, что было страшно. Было интересно. Мы с друзьями тогда впервые увидели машину. И даже самолет. Это было чудо. Великую Отечественную помню больше. Был такой случай. Жил у нас человек, воришка. У каждого что-то украл. Однажды, когда увел у односельчанина овцу, чтобы втихую для себя зарезать, терпение людей лопнуло и они пожаловались на вора в комендатуру, которая находилась в Шиловичах. Приехал немец и без всяких разговоров расстрелял воришку. Это был тяжелый удар для сельчан. Люди винили себя, плакали. Кто ж знал, что такое наказание последует.

Помнит Иван Викторович и деревню времен коллективизации. Злом или благом были те времена и нововведения для населения района? Старейший житель Шнипово считает так:

— Деревни разрастались, население увеличивалось. Чтобы прокормить самую распространенную в то время семью из пяти-семи человек, нужно было не меньше двух гектаров земли. У родителей земли не могло прибавиться. И как разделить два гектара на всех? Никак. Дочкам пришлось бы выходить замуж по расчету, а сыновьям, скорее всего, батрачить. Поэтому, когда в деревню пришла советская власть, мы приняли ее «на ура». Для преобладающего большинства сельских семей это стало надеждой на лучшую жизнь. Так что новая власть, призывающая строить социа­лизм, являлась в то время единственно правильным вариантом для простых людей.

Детство и юность Ивана Викторовича — это пора скитаний и переездов. В Шнипово, место его предков, он окончательно вернулся лишь в 1961 году. Встретил здесь очаровательную девочку — школьную учительницу Женечку. Молодые люди поженились. И жизнь их потекла в обычном русле, так же, как у большинства семей Шнипово.

Свое долголетие пожилой мужчина связывает со многими факторами. Один из них — работа лесником в Росском лесничестве. Он любил ее настолько, что готов был бы и бесплатно выполнять все свои служебные обязанности. Плюс — чистый воздух и постоянное движение. Но основной фактор долголетия мужчины — это счастливая семья. Любимая жена, с которой душа в душу прожито много лет. Любящие, достойные и успешные дети. Дочь Стелла — учительница белорусского языка и сын Василий — врач. Внуки, которые души не чают в дедушке, часто навещают его.

В 90 лет Иван Викторович еще мог не только выполнять работы в доме и огороде, но и пасеку свою держал. А когда здоровье начало его подводить, на постоянное место жительства в Шнипово приехала дочь Стелла. Чтобы быть с любимым папой, во-первых. И чтобы снова жить в любимом с детства месте, где «и воздух чище, и вишни вкуснее, и сердце от счастья замирает». И это тоже во-первых.

Из деревни — в деревню

Вместо двух территориальных единиц — помещичьего имения и непосредственно деревни сейчас есть только деревня Шнипово. Но, как повелось издавна, сами люди продолжают делить ее на «двор» и «вёску». Все, что расположено за бывшим земельным владением и усадьбой «панов» в сторону основной дороги — это «двор». А что до него — это «вёска». А между ними, к слову, протяженность этого «между» больше километра — это тоже Шнипово, но общее для «дворовых» и «вясковых». Сейчас там пустырь. Со Стеллой Ивановной Воропай и Яниной Станиславовной Соколовской (фамилии названы девичьи) идем от начала Шнипово до конца этой деревни. С учетом пустыря расстояние — около трех километров. Они рассказывают о месте, где родились и выросли:

— Здесь, в помещичьем доме, располагалась школа, где мы учились. Восьмилетка. Это было очень красивое место, чистое, все в цветах, с необычными породами деревьев. Что при панах привлекало взгляд, что при советской власти. Все изменилось, когда деревня стала угасать. Все заросло, усадебный дом практически разрушен. А мы помним время, когда здесь были роскошные цветники, спортивные площадки, ухоженные дорожки. Здесь есть старый дуб огромного размера. Возле его ствола, с одной стороны, вмещалось пять человек. Жаль, что всего этого уже нет. В свое время наши земляки обращались с предложениями использовать это место как дом престарелых или пионерский лагерь. Вероятно, мы были услышаны, потому что вскоре привезли кровати, тумбочки и прочее. Но дальше почему-то дело не пошло, все обратно вывезли и больше подобных вопросов не поднималось.

А вот через дорогу тоже полуразрушенный дом с интересными фрагментами каменных стен. Это одно из помещичьих подсобных помещений, здесь была кузница. В прошлом году в этом строении провалилась крыша. А эта дорога ведет на первоначальную старую деревню Шнипово. По слухам, дошедшим из глубины веков, фамилия нескольких семей, первыми здесь поселившихся, была Шнип. И долгое время это была самая распространенная в населенном пункте фамилия, поэтому и местечко получило название Шнипово.

— Вот здесь была конюшня, коровник, телятник. Я часто бегала сюда девочкой помогать тете доить коров. До сих пор не могу понять, как одна хрупкая женщина могла подоить несколько раз в день 18 коров. Это же тяжелейший труд. А вот там было старинное кладбище. А здесь — аккуратное пастбище. А там — огромный валун, он и теперь лежит. Это же сколько времени надо, чтобы вырос камень такого размера?

Просторы, просторы, просторы… Когда-то здесь пахали и сеяли, пасли скот и косили травы. А сейчас — ничего.

— Когда не видим, то сложно представить, что здесь ничего нет. И, тем более, что ничего не будет. Но это факт, это жизнь. Это то, что надо принять, пусть и с болью в сердце, — рассуждают женщины. Так, за разговорами, мы приближаемся к повороту на старую деревню. Ухоженный крест на самом входе говорит прохожим о том, что это дар сельчанина Георгия Тимошевича родной деревне в 1899 году.

Мы идем по аккуратной деревенской улице. Я начинаю понимать, что не настолько опустела деревенька, как кажется на первый взгляд. На пути много крепких, ухоженных домов, палисадники которых утопают в цветах, во дворах которых детские площадки, около заборов которых стоят современные автомобили. Таков и дом старосты деревни Евгения Иосифовича Адамовича. Сам мужчина говорит, что староста — это громко сказано. Обычный житель деревни, хотя делает для красоты любимого местечка все, что в его силах. «Держит порядок», так сказать. Например, соседние нежилые дома благодаря его заботе выглядят чистыми и ухоженными. Евгений Иосифович родился и вырос в Шнипово. После окончания школы, как и большинство ровесников, поменял деревню на большой город. В Бресте жил, в Минске. Говорит, везде хорошо, но лучше родной деревни, родительского дома ничего нет. Вот и вернулся туда, где жизнь начал. Вместе с женой Ниной Ивановной, для которой Шнипово тоже стало одним из лучших мест на земле.

— Мы сюда на постоянно перебрались. Здесь и старость встретим. Думаю, что деревня, как привычный населенный пункт с постоянно проживающими здесь людьми, исчезнет. Но она будет жить как место, куда постоянно приезжают выходцы отсюда, где летом довольно шумно и многолюдно. В некоторых домах, используемых как дачи, люди и зимой проводят выходные и отпуска. Провели электроотопление и живут как в городе. Но на родной земле. Например, девочки Шершунович.

А вот и дом, о котором говорил староста. И одна из «девочек», о которых он говорил — Людмила Леонидовна. В этом доме сделано все для большой и дружной семьи: банька, беседка, площадка для шашлыков, детская площадка. И отдыхает здесь большая дружная семья, три сестры, их мужья, дети, внуки.

А это дом, принадлежащий Игорю Владимировичу Станкевичу. Он проводит здесь лето вместе со своей дочерью. Потому что без родного уголка жизни пожилой мужчина не представляет.

— Да и я теперь, когда молодость прошла, считаю, что лучшего места нет и быть не может, — говорит Жанна Игоревна.

Чем больше я узнавала деревню, ее обитателей, тем больше убеждалась: быть этому местечку. С его особенной аурой. С любопытной историей, плотно вплетенной в историю страны.