Наш сегодняшний рассказ — о ветеране Великой Отечественной войны Андрее Михайло­виче Сидоровиче, которому недавно исполнилось 90 лет.

О людях, избежавших гибе­ли в безнадежных, казалось бы, ситуациях, говорят — родился в рубашке. Наверное, «в рубаш­ке родился» в 1926 году, в деревне Дубно Скидельского района, герой этого материала.

Помнит Андрей, что с по­нятием «война» он столкнулся в 1939 году, когда закончил четыре класса польской школы:

— Я в тот день пас с дру­гими мальчишками коров за Неманом. Над рекой очень низко пролетел самолет с кре­стами на крыльях. Взрослые стали говорить, что началась война. И правда, мужчин из деревни начали призывать в армию, а нас, мальчишек, про­сили сообщать в гмину о про­летающих самолетах. Несколь­кими месяцами позже в нашей жизни все поменялось коренным образом. Был создан колхоз, в котором работали все односель­чане.

Андрей вместе с другими детьми и подростками, по мере сил, помогал развивать и укре­плять то новое, что пришло в его жизнь…

— В Скиделе строили аэро­дром. Из каждого колхоза были выделены по две повозки, что­бы доставлять на строительный объект гравий. Помню, заехал на карьер, загрузился и остался там ночевать, чтобы утром про­должить свой путь к месту назначения. Ночью услышал бомбежку. Пошел к охраннику карьера и говорю, что, мол, наверное, война началась. Он опроверг мои слова, сказав, что узнал бы об этом первым. А когда утром я приехал на объ­ект, то услышал о начале вой­ны. Возвращаясь обратно в деревню, увидел разгромленный аэродром в Черленах с облом­ками самолетов и сожженный мост через Неман в поселке Лунно. Это было 22 июня 1941 года, — вспоминает крепко врезавшиеся в память эпизоды Андрей Михайлович.

Ему тогда было 15 лет. В деревне, на месте сельсовета, образовалась жандармерия, а поселившиеся в школе немцы стали полноправными хозяева­ми. Вскоре жители Дубно на­блюдали, как дотла сгорела расположенная в нескольких километрах от них деревня Княжеводцы. После этого мно­гие из сельчан ушли жить в лес, только днем появляясь в родных избах. Однако это не спасло от отправки деревенской молодежи в Германию.

— Мы все боялись, что схватят и увезут на чужбину. Однажды меня с другом взяли немцы и куда-то повезли в закрытой повозке. Думали мы — все, на немеччину попадем. Но очутились в Гродно, где были расселены по квартирам и устроены работать на элек­тростанцию. Работать было тя­жело, но радовались, что рядом с домом. В обед нас даже кормили, давали суп из брюквы. А на воскресенье отпускали домой, к родителям. Однажды я проспал, и, боясь наказания, не вышел на работу. Спрятался в лесу. Спустя какое-то время в наш лесной дом пришли партизаны и попросили меня показать, как перебраться через Неман. Я вышел, меня привели в какую-то избушку, где было еще несколько парней и девчат. Нам предложили ехать в пар­тизанский отряд, — вспомнил Андрей Михайлович.

Так он стал партизаном. Правда, пробыл им недолго. В начале 1944 года на отряд на­пали фашисты, большая часть его членов погибла под обстре­лом. Юному Андрею чудом удалось выбраться и остаться в живых. Перекантовавшись пару недель в семейном лагере око­ло Гродно, до освобождения этих мест от врага, он с дру­гими ребятами направлялся до­мой. Но неожиданно неизвест­но откуда взявшийся немецкий самолет стал бомбить группу мирно идущих по дороге пар­ней. И снова Андрею повезло — он остался живым и невре­димым.

— После освобождения Бе­ларуси мне исполнилось 18 лет, и я был призван в армию. Сначала меня направили в конный отряд, чтобы верхом на лошади охранять Гродно от возможных беспорядков. Но командир, посмотрев на меня, сказал, что я не дорос для этой службы — слишком молод, мал и неказист, — рассмеялся по­жилой мужчина своим воспо­минаниям.

И снова Андрей отправился в военкомат, откуда был на­правлен в Барановичский сбор­ный пункт для дальнейшего распределения. На построении предложили выйти вперед тем, кто хочет учиться на шофера. Тут же по строю прошел слух, что тех, кто согласится, сразу отправят на фронт. Андрей мечтал про это — попасть на фронт и отомстить врагу за унижение, страх, смерть… Он сделал три шага вперед. И, вместе с другими вызвавшими­ся призывниками, поехал… в тыл.

— Ехали мы на Москву. В Смоленске нас повели в баню. Вероятно, кто-то из ребят был болен чесоткой. Помню, еле до Москвы доехали — все поца­рапанные, в волдырях и ранах. А в столице нас вылечили какой-то мазью. Вот это было облегчение…

Нас привезли за Горький и высадили. Потом мы шли при­мерно 25 километров до Волги. Переправили на пароме через реку, и в небольшом городке, после прохождения медкомис­сии, мы и правда стали учить­ся на водителей.

Спустя три месяца, окончив шоферскую школу и получив новенькие права, Андрей все-та­ки попал на фронт. Он был рядовым 53-й отдельной про­тивотанковой бригады 1-го Украинского фронта. К сча­стью, по-настоящему воевать пришлось недолго. Несколько атак, несколько сражений и… долгожданная победа, которую Андрей встретил в Чехослова­кии. Месяцы, проведенные на фронте, он помнит до мель­чайших подробностей. Говорит, что эти жуткие воспоминания стереть из памяти нельзя даже при большом желании.

— За непродолжительный срок я видел много смертей, много раненых бойцов, кото­рые, кажется, лежали везде. Многие из них умирали. Это нельзя забыть. Это не должно повториться!

Как и многих других солдат, Андрея Михайловича после окончания Великой Отечествен­ной войны демобилизовали не сразу. После Победы он про­должил срочную службу в ар­мии, в итоге продлившуюся до 1950 года.

Вернувшись в родную де­ревню Дубно, работал в кол­хозе водителем. Там женился на соседской девушке Вере, которую раньше, до войны, серьезно не воспринимал — слишком мала девчонка была. Вместе прожили они счастли­вую жизнь, воспитали трех дочерей, дождались внуков и правнуков. К сожалению, лю­бимой жены ветерана уже нет в живых.

Права, полученные Андреем Михайловичем во время войны, стали его пропуском в мирную профессию. Так получилось, что молодая семья Сидоровичей выбрала местом постоянного жительства Волковыск. Здесь, в автопарке, ветеран проработал водителем автобуса больше 40 лет. И всегда был одним из лучших в своей профессии.