Когда листаешь материалы этого дела, складывается впечатление, что развитие ситуации шло по давно написанному и не раз повторявшемуся сценарию. Все фигуранты этого дела стоят друг друга. Главной ценностью в жизни для каждого из них давно стала выпивка. Ради нее молодые еще мужчина и женщина готовы отказаться от семьи, детей и даже пойти на преступление. 27-летний Алексей Богданов (все имена и фамилии в тексте изменены) трижды судим за грабежи. Одно из этих преступлений он совершил в 19 лет в отношении своей же бабушки и ее сожителя: избив пенсионеров, отобрал у них деньги. В другом соучастниками были его нынешняя сожительница, Алина Ромашова, и ее двоюродный брат. Компании требовались деньги на выпивку, и они решили взять их у родственницы Алины. Пока мужчины держали женщину за руки и за ноги, соучастница шарила у нее по карманам. Впоследствии по амнистии с Ромашовой судимость была снята.

Четыре года Ромашова и Богданов живут вместе. Отношения официально не оформляли, так как Алина не разведена с первым мужем. От первого брака у нее есть ребенок, но родители были лишены родительских прав в отношении сына, его забрали и усыновили родственники бывшего супруга.

С Богдановым хорошей семьи тоже не получилось. Год назад органы опеки и попечительства забрали у них годовалую дочку и передали на время бабушке. Причина банальна — родители ребенка злоупотребляют спиртными напитками. Перспектива лишиться дочери заставила Алину и Алексея закодироваться, но это лишь ненадолго исправило ситуацию: когда девочку вернули в семью, её родители вернулись к прежнему образу жизни. И даже беременность третьим ребенком не заставила Ромашову бросить пить.

Богданов, сам редко отказывающийся от выпивки, сожительницу стремился в ней ограничивать.

Особенно ему не нравилось, когда она выпивала в компании своей двоюродной сестры Марины Стекольниковой. Он уверен, что именно сестра сбивает Алину с пути, приобщает к злоупотреблению спиртными напитками, а может, и не только. В нетрезвом состоянии он часто подозревал свою сожительницу в неверности, и в этом также косвенно виновной считал ее сестру, которая якобы склоняет Алину к распутному образу жизни. Поэтому Стекольникова старалась зайти, пока Богданова не было дома. Родственницы коротали время за спиртным, рассуждая о нелегкой женской судьбе, которая, к слову сказать, у сестер похожа: Стекольникова также лишена родительских прав, и, пока мать заливает проблемы спиртным, ее ребенок растет в государственном учреждении.

В тот день Стекольникова позвонила сестре и напросилась в гости. Ромашова как раз была дома одна, вернее с дочкой. Женщины решили отметить встречу. Купили водки и пива, устроились на кухне. Но едва выпили «по третьей» — вернулся Богданов. Он был заметно пьян. Увидев за столом незванную им гостью, мужчина сходу разозлился и закатил скандал. Обвинив сожительницу во всех смертных грехах, переключился на Стекольникову. Та решила, что будет лучше поскорее уйти, и стала пробираться к выходу. Но Богданов был полон желания проучить виновницу (как он считал) его семейных неурядиц и швырнул ей вдогонку первое, что попало под руку. Орудием возмездия оказалась замороженная курица, которую хозяйка немногим ранее достала из холодильника, чтобы приготовить. Она еще не успела оттаять, и эффект от удара оказался не слабее, чем от увесистого камня. Он пришелся в голову, потекла кровь, вид ее испугал Богданова, и он немного присмирел.

Женщины ушли в ванную, чтобы обработать рану. Скандал вроде бы немного поутих, но, выходя в коридор, Стекольникова случайно задела внезапно выбежавшую из комнаты дочку хозяев. Девочка упала и заплакала — это вызвало у ее отца новую волну ярости. Недолго думая, он толкнул Стекольникову рукой в спину, отчего нетвердо стоявшая на ногах женщина упала. Подскочив к ней, Богданов стал избивать ее ногами, обутыми в кроссовки. «За ребенка — убью!» — кричал он, нанося удары. Бил сильно, буквально топтал ее. Женщина не пыталась встать, только закрыла руками голову. Потом Богданов вытащил ее за шиворот на лестничную площадку и закрыл дверь в квартиру.

Избитая женщина осталась на лестнице. Она долго сидела на ступеньках, мимо проходили люди, но помочь ей попытался лишь один из жильцов, сотрудник правоохранительных органов. Впрочем, пока он сходил в квартиру за телефоном, чтобы вызвать «скорую» и милицию, женщина ушла из подъезда.

Всю ночь Стекольникова промучилась сильными болями в груди и боку, вызывать «скорую» не хотела, надеялась, что до утра все пройдет само собой. Но боли стали просто нестерпимыми, и утром ее мать вызвала «скорую» и милицию. Ни сестра, ни Богданов даже не поинтересовались, как она добралась домой и как чувствует себя. И только узнав от общего родственника, что ситуация приобретает серьезный оборот, Богданов позвонил с требованием не заявлять в милицию.

Женщина была напугана и отказалась писать заявление о привлечении Богданова к уголовной ответственности, но дело все равно было возбуждено по решению прокуратуры. Экспертиза показала, что потерпевшей причинены тяжкие телесные повреждения в виде пере­ломов ребер с серьезными осложнениями.

Пока потерпевшая лечилась, подозреваемый старался уйти от ответственности. Во время следствия Богданов пытался преподнести ситуацию так, будто еще до его прихода женщины поссорились и подрались, а потом Стекольникова сама упала с лестницы. Ромашова, проходившая свидетельницей по делу, сначала давала противоречивые показания, а вскоре вообще от них отказалась, объяснив: «Я не хочу давать показания против отца своего ребенка. Алексею «светит» срок, а ребенку нужен
отец, в том числе и будущему. Единственное, что могу сказать: не один Алексей виноват в случившемся, так как все были в тот вечер выпившие».

А вот с этим нельзя не согласиться. Будь фигуранты этого дела трезвыми, вероятнее всего, и дела бы никакого не было. Но там, где желание выпить заменяет нормальные человеческие ценности, вряд ли можно ждать другого финала.

Впрочем, суд не имеет права на эмоции. Он обязан рассматривать ситуацию с точки зрения закона. И по закону суд признал Богданова виновным в умышленном нанесении тяжких телесных повреждений и приговорил к четырем годам лишения свободы.

Виктория Лещинская