Из прошлого

Ранних письменных сведений о Яново не сохранилось, да их, вероятно, и не было. Потому что, по всему видно, деревня была небольшой, разбросанной, состоящей из отдаленных друг от друга домов или, скорее, — хуторов. Располагалось здесь и имение помещика из рода Сегеней, имя которого доподлинно неизвестно. В конце деревни есть разрушенное старинное здание, которое, вероятно, являлось частью помещичьих построек. Местные во многих поколениях жители деревни, те, кого уже нет в живых, рассказывали, что населенный пункт в свое время в документах писался как «хутор Яново», а позже — «фольварок Яново». Однако официально считается, что первое упоминание о деревне относится к 1836 году как к населенному пункту Волковысского повета Гродненской области, которое насчитывало 21 двор и 150 жителей. Однако спустя полвека по необъяснимой причине численность населения в деревне уже равнялась 22. В 1905 году здесь проживали 32 человека. Не миновали этот населенный пункт и три оккупации: войсками кайзеровской Германии, польскими и немецко-фашистскими войсками. В Великую Отечественную войну погибли три жителя Яново.

В 1950 году после образования колхоза «Заветы Ильича» большинство сельчан вошло в его состав. С 1961 года сельхозпредприятие, на территории которого располагалась деревенька, называлось колхозом им. Заслонова, а с 2004 г. — ОАО «Хатьковцы». Согласно переписи населения, в 1959 году деревня Яново насчитывала 125 жителей, в 1970-м — 91, в 2004-м — 17, в 2011-м — 11 жителей.

Есть несколько версий происхождения названия населенного пункта. Основная и наиболее правдоподобная связана со славянским мужским именем Янка, Янак. Некоторые выходцы из Яново считают, что так звали первого здесь поселенца. Другие говорят, что основатель этого местечка звался иначе, но был очень справедливым и благочестивым человеком (имя Янак, Янка, Ян означает праведный, изведавший Божью милость). Есть также версия, вызывающая улыбку. Мол, в давние века одна влюбленная пара искала местечко, где можно было бы побыть наедине, вдали от посторонних глаз. Посидели, помиловались, приглянулось им место, где провели незабываемые часы. После свадьбы, когда встал вопрос о строительстве дома, молодые решили построить его на том самом месте своего свидания. Когда нашли его, то жена сказала мужу: «Яно. Во!», то есть «Вот. Оно!». Так и назвали это место — Яново. И другие люди стали это место так называть.

Сама деревенька весьма странная, нетипичная в обычном представлении сельского населенного пункта. При въезде в Яново по обе стороны дороги расположены три жилых дома. Как мне стало известно позже от местной жительницы, раньше здесь было пять домов. И эта часть деревни называлась «пятихатка». Дальше, на протяжении около полукилометра, нет ни домов, ни прочих строений. Сегодня «пробелы» с обеих сторон улицы — это аккуратное кукурузное поле и ухоженная территория с опрятными тюками соломы. И вот снова начинается деревня — с автобусной остановки с одной стороны, и с уходящего от дороги дома (похоже, нежилого) — с другой. Но от обычной деревенской улицы яновская улица опять же отличается. Потому что дома расположены по разные стороны от дороги. Если посмотреть на Яново с высоты птичьего полета, то станет понятно — это одна из деревень так называемого хуторского типа.

Яново сегодня — это угасающая деревенька Волковыщины, входящая в состав Волковысского сельсовета, расположенная в восьми километрах от Волковыска и в 98-ми — от Гродно. Почему этот населенный пункт постигла судьба таких же угасающих деревень, сказать сложно. Она расположена на автодороге Р45, местность кругом красивая, имеются действующие производства. Но молодежь из деревни уезжала безвозвратно. Почему? Вопрос открытый. Интересно было бы услышать твое мнение, уважаемый читатель. Хотя я знаю, что ты скажешь. Мол, молодежь не заманить красотами природы, даже при наличии довольно высокооплачиваемой работы на производстве молока и тротуарной плитки. Потому что она (молодежь) лучшего достойна. Большого города, где можно весело отдыхать, посещать культурные и увеселительные заведения, найти модную и денежную работу, желательно в сфере айти… А что деревня? Тем более такая, где нет ни природного газа, ни водопровода. Где ни поклубиться нельзя, ни закупиться… Да, в Яново с этим сложно. Всегда так было. Не было здесь ни магазина, ни клуба, ни конторы. Ни церкви не было, ни костела. Начальная школа была. Давно. Сейчас она осталась лишь в памяти сельчан, потому что уже немалое время на ее месте расположился некогда жилой, а нынче уже пустующий, дом. Несмотря на отсутствие благ в обычном понимании, яновцы всегда жили полноценной жизнью, считали себя очень счастливыми людьми. И таковыми считают себя до сих пор. Я в этом убедилась, побывав в гостях у некоторых жителей деревни.

Родной дом семьи Яцкевич

Тереса Петровна стала жительницей деревни  Яново благодаря замужеству. С мужем Люцияном Яцкевичем, коренным жителем этой деревни, познакомилась в изабелинском костеле. Девушка жила в Дубровниках, которые относились к этому католическому приходу. Завершилась служба, парень с девушкой вышли на улицу, взгляды их встретились, пробежала искра. Он попросил о встрече. Она дала согласие. Так начался деревенский роман, закончившийся свадьбой.

— Он привел меня в родительский дом. Отца его уже не было в живых. А с его мамой мы сразу нашли общий язык. Все у нас хорошо складывалось: детей растили, на работу ходили, хозяйство держали. Беда у нас мужем случилась. Маленьким заболел наш сынок. До трех лет мучился так, что «скорая», бывало по три раза на день приезжала. Никто не мог определить, что с малышом происходит. И не назначал лечение. Когда выяснилось, что у него повышен фенилаланин в крови, то было уже поздно. Пожизненная инвалидность из-за неврологических повреждений головного мозга. Вот и сейчас он со мной живет, но даже не разговаривает.

Сразу после переезда в Яново Тереса Петровна устроилась работать продавцом в магазине в Рупейках, где трудилась до пенсии. Местные люди из ближних деревень, ее покупатели, до сих пор ее вспоминают. Говорят, добрая она, отзывчивая, неравнодушная к людям. У нее не только покупать хотелось, но и просто поговорить с ней было приятно. Дети Яцкевичей, дочь Алина и сын Петр, как и некогда сама Тереса Петровна, учились в СШ № 4 г. Волковыска, потому что малая родина семьи Куделько (девичья фамилия Тересы Петровны) — Волковыск.

— Самое большое горе в моей жизни, в жизни нашей семьи — это смерть среднего сыночка Пети, который ушел от нас в 52 года. И болезнь Гены радости в жизни, конечно, не прибавляет. Еще одно несчастье у нас было — сгорел старый дом. Но мы с мужем и с помощью детей построили новый. Люблю свою деревню, люблю людей, радуюсь успехам своих близких, с нетерпением жду их приезда, — рассказала Тареса Петровна.

Дом, построенный на месте сгоревшего, отличается красотой и ухоженностью. Обложенный коричневым полубрусом, с добротными окнами и ухоженной территорией, он радует глаз проезжающих и проходящих мимо людей. Любимый дом, в который часто приезжают дети Яцкевичей, внуки и правнуки, считающие его родным. Вот и в день моего знакомства с деревенькой и ее жителями они здесь, копают на огороде картошку. А бабушка, знай себе, командует.

Из Гуляй-поле — в Яново

Дом Хендрики Чеславовны Мазур — первый в деревне. Но обращает он на себя внимание еще и потому, что в огороде стоит большой крест. Да и сам приусадебный участок красивый, весь в деревьях, зелени, цветах. Хозяйка — женщина не местная, она родилась и выросла на хуторе между Рупейками и Яново.

— Хутор, где я росла, назывался Гуляй-поле и располагался довольно в отдаленном месте. Хотя Яново было видно. Бывало, поднимусь на горочку и спрашиваю у мамы, что там. И она рассказывает мне про эту деревню. Вот так получилось, что слышала я про Яново, видела его издалека еще в детстве, а впервые попала сюда только после замужества. Потому что в школу мы ходили в Изабелин, в костел — туда же. Нас было у родителей четверо — три дочки и сын. Мы хоть и разные по возрасту, но вместе играли в свободное время, которого было немного. Хватало работы по хозяйству для всех. У нас всегда было несколько коров, птица и прочая живность. Замуж я молодой вышла, едва 17 лет исполнилось. А он, мой Станислав, был старше меня на 17 лет. Хороший был парень, многие девчонки хотели видеть его своим мужем, — вспомнила былое женщина.

Ее отец был востребованным печником, а будущий муж — трактористом. Отец сделал печь в родительском доме мужа в Озериско. А тот в благодарность за хорошую работу приехал вспахать печнику поле на хуторе. Увидел юную Хеню и влюбился с первого взгляда. Сразу предупредил родителей девушки, что вскоре приедет их дочь сватать. А сам начал строить дом. Вот этот, на въезде в Яново. Приерно через год и дом был готов, и свадьба сыграна. Деревня, чужая, в общем, для обоих молодых супругов, гостеприимно их приняла в свои постоянные жители.

— В то время она была большая, многолюдная, веселая и шумная. В каждом доме — дети, причем, как правило, по трое, а то и пятеро. Мы тоже не отставали, четверо деток растили, троих дочерей и сына. До замужества я работала дояркой на ферме в Рупейках, любила свою работу. Но, когда растила детей, ушла с нее. Очень ждала, чтобы снова выйти. И вышла ненадолго, заменить отпуск. И поняла, что не потяну и работу, и деток. Потом, когда подрос младшенький, устроилась почтальоном. И до пенсии проработала в этой должности, — рассказала о себе Хендрика Чеславовна.

Она считает себя счастливым человеком. Говорит, что жизнь была интересной, разнообразной, насыщенной. Несмотря на то, что мужа нет рядом, здоровье подводит, взрослые дети живут отдельно, она не сидит без дела. Дом содержит в идеальной чистоте, огород — в порядке, палисадник — в ярких красках. Она любит и умеет готовить. Особенно вкусными у нее получаются блюда, когда ждет в гости кого-то из четверых детей, пятерых внуков и шестерых правнуков.

Мир Петра Тиунчика

Прежде чем попасть в Яново, он «много бродил по свету». После армии работал в Жодино, на «БелАЗе». Но заработная плата не устраивала. И он погнался за «длинным рублем». Сначала была шахта в Донецке. В итоге после нескольких месяцев работы даже на дорогу до Минска денег не хватило:

— Вот так заработали, — шутит Петр Михайлович. — Чтобы доехать домой, пошли с другом на железную дорогу работать, там получили зарплату и приехали в Волковыск. И снова тяга заработать нами овладела. В Тюмень поехали по вербовке, якобы на лесосплав. Но и там работа и особенно зарплата оказались совсем не теми, что были обещаны. Правда, немного больше получали, за 200 рублей уже. А тут новое предложение — на георазведывательную станцию в Сургут. На бульдозере трудился, работа тяжелейшая, но заработал неплохо.

В Яново молодой Петр Тиунчик попал после всех своих скитаний по свету. И тоже потому, что обещали хороший заработок на местном песчаном карьере. Работой был доволен, зарплатой тоже. Тем более, что ему предложили идти учиться на сварщика. Но главное, именно здесь он встретил любимую девушку Ольгу, ставшую впоследствии его женой. Ее родители в свое время переехали сюда из Польши, девочка родилась уже здесь. По словам Петра Михайловича, эта деревня в военные-послевоенные годы была этаким перевалочным пунктом, откуда одни семьи, католические, уезжали в Польшу, а другие, православные, из Польши приезжали.

— Мне предложили работу сварщика на асфальтобетонном заводе в Волковыске. И трехкомнатную квартиру там дали, по ул. Софьи Панковой. Так я там и проработал до пенсии. И жил в Волковыске. А потом, когда наш сын Володя вырос и женился, мы оставили квартиру ему, а сами сюда приехали, в родную деревню жены. В одном дворе с тещей построили вот этот просторный дом. С тех пор считаем, что лучшего места нет. Любим эту деревню. Сейчас и сын наш поселился здесь, по соседству, оставив, в свою очередь, квартиру сыну, нашему внуку Кириллу, — продолжил рассказ мужчина.

Петр Михайлович — по всему видно, человек трудолюбивый. Даже сейчас, когда отказали ноги, он все равно не может сидеть без дела. Во время нашего разговора его руки тянулись то лук от шелухи очистить, то колесо поправить. А когда здоров был, то и свою, и близлежащие деревни обслуживал при помощи умелых рук и приобретенного трактора. Поле вспахать, картофель посадить, зерновые обмолотить, приусадебный участок облагородить… Все умел, все делал.

Петр Михайлович сожалеет об угасании деревни, ставшей ему родной:

— Здесь жили Бухвалы, дом на две половины. Их было восемь человек. Там Скоробогатые, их шестеро в семье было. Тут вот Грушевские жили, четверо их было. Ковальчуки, сыновей четверо, дочь пятая и самих двое — семеро. Николайчики, два брата на одном участке жили. У Иосифа четыре человека в семье, у Володи, вроде, шесть. Рудковские, тоже семь человек в семье. Хоть и не много было домов, но густонаселенной была деревня, многочисленной. Жалко тех времен.

Петр Михайлович считает себя счастливым человеком. Потому что у него хорошая жена, с которой прожито больше полувека, замечательные дети, внуки и правнуки. Дочь Галина живет в Петербурге, но к родителям приезжает часто, со всей семьей. Сын рядом, а это очень большое счастье. Поговорит с отцом о делах насущных, поможет с хозяйством (многочисленной птицей и кроликами), поможет отцу добраться на коляске из дома в мастерскую, обратно в дом доставит. Об одном жалеет пожилой мужчина — работать не может. А хочется очень. Потому что его жизнь — это постоянный труд, который был не только по силам, но в радость.

***

Я уезжала из очередной деревеньки с грустью в сердце и с желанием непременно еще раз побывать в этом чудесном месте, где живут хорошие люди. Хочется, чтобы все мои собеседники еще многие годы украшали деревню Яново, были ее гордостью и радостью.